Продолжая приводить в исполнение свою программу относительно устройства Кавказской линии и обеспечения ее от хищнических вторжений, Ермолов приказал отряду полковника Верховского оставить Мехтулинское ханство и, перейдя во владения качкалыков, занять селение Горячевское (Исти-Су
[602]). Здесь решено было устроить укрепление на 800 человек гарнизона, с целью воспрепятствовать чеченцам делать набеги на земли аксаевцев и на г. Кизляр. Отряд Верховского был усилен остальными ротами батальонов Ширванского и Апшеронского полков, и в лагерь к нему прибыл командующий войсками на Кавказской линии, генерал-майор Сысоев 2-й. В присутствии последнего было заложено укрепление, названное Неотступным станом.
Одновременно с возведением этого укрепления решено было докончить крепость Внезапную, построить казармы в крепости Грозной и вблизи ее, на р. Сунже, в урочище Трех Братьев, заложить редут на 100 человек пехоты и 80 казаков, названный Злобным окопом.
Все эти меры клонились к стеснению чеченцев, которых, писал А.П. Ермолов, «желаю я не иначе прощать, как только в таком случае, когда они средствами существования будут от нас в совершенной зависимости». На этом основании главнокомандующий приказал: тех чеченцев, которые будут просить пощады и помилования, селить на новых местах, но не иначе как на равнинных, сколько возможно далеких от леса и гор, и располагать их селения так, чтобы были накрест две прямые и широкие улицы
[603].
Если подобные переселенцы будут замечены во вредных связях с непокорствующими, то таких приказано отправлять опять за р. Сунжу, «а если противиться будут, то понуждать оружием»
[604]. Для предотвращения чеченцам всякой возможности к хищничеству главнокомандующий приказал пролагать к земле их дороги, делать широкие просеки, уничтожать леса, служившие притоном для шаек грабителей и средством скрываться перед набегом на наши посты и вновь строящиеся укрепления.
Такими набегами в особенности отличались жители селения Гребенчука. Селение это было притоном и убежищем для всех хищников, а впереди лежавший лес, отделявший селение от линии, был сильною преградою для уничтожения полей, на которых они производили хлебопашество и пасли свои стада. Уничтожить эту преграду было необходимо, и потому 6 марта 1820 г. командир 43-го егерского полка, полковник Греков, переправился у крепости Грозной через р. Сунжу, с отрядом в 2½ батальона пехоты
[605], 500 казаков и с тысячью человек мирных чеченцев с топорами.
Заняв селение Топли, лежавшее по эту сторону леса, Греков приступил к рубке деревьев, и через три дня широкая просека привела отряд на Гребенчуковскую поляну. Разорив селение Гребенчук, Греков ринулся в Ханкальское ущелье и занялся окончанием просеки, начатой еще в прошлом году. Вековые леса, покрывавшие высоты по обеим сторонам ущелья, были уничтожены, и отряд 15 марта возвратился в Грозную.
Вслед за тем было приступлено к рубке леса по берегам р. Сунжи, при впадении в нее р. Мартана, и 3 мая заложен редут, названный Усть-Мартанским. Мартанцы и гехинцы отстаивали свою независимость, производили беспрерывные нападения на наши передовые посты, но не имели успеха. Они искали помощи у соседей, но напрасно: дагестанцы, после поражений, нанесенных им Ермоловым, были не в силах оказать содействие, а один из главных двигателей возмущения, Сурхай-хан Казикумухский, ожидая наказания за нападение на Чирахский пост, готовился к обороне и думал только о самозащите. Скрывшись в Хозреке, он собирал войска и укреплялся.
В марте 1820 г. главнокомандующий поручил князю Мадатову, для наказания Сурхая, двинуться в Казикумух. С этою целью был сформирован особый отряд, в состав которого вошли: по одному батальону от 41-го егерского и Куринского полков; 6 рот Апшеронского полка, 14 орудий
[606], 100 человек донских казаков и татарская конница из ханств: Ширванского (Шемахинского), Карабагского (Шушинского), Шекинского (Нухинского), Кубинского и Кюринского
[607].
Отправляя войска для наказания казикумухского хана и его сообщников, главнокомандующий просил даргинцев оставаться спокойными, не верить разглашениям изменников и воздержать от соединения с Сурхаем тех, которые могут быть обольщены его обещаниями. «Не принимайте к себе сих злодеев, – писал Ермолов даргинцам
[608], – не допустите их возмутить спокойствие народа сильного и уважаемого в Дагестане. Мошенники сии всеми презренны, никогда не возвратят того, что потеряли своими злодействами, и вашему спокойствию завидуют. Они готовы навлечь бедствие войны на прекрасную страну вашу и первые спасутся бегством при малейшей опасности. Рассудите, таким ли мошенникам вспомоществовать возможно?»
Собрав 500 всадников карабагских, 300 шекинских и 400 ширванских, несмотря на то что Мустафа-хан Ширванский был зять Сурхая и человек, вполне ему сочувствовавший, князь Мадатов отправил всю эту конницу в г. Кубу, куда и сам поехал кратчайшею дорогою. В Кубе явился к князю Мадатову Аслан-хан Кюринский с 800 отличными всадниками и сопровождал его в Зиахур, где должен был сосредоточиться отряд для экспедиции в Казикумух.
Выступив 1 июля из Кубы и переправившись у Зиахура через р. Самур, князь Мадатов только 10-го числа прибыл в Чирах. Узкое ущелье, по которому пролегала дурная, но единственная дорога, ведущая в Казикумух, крутые и каменистые горы заставляли перевозить тяжести и орудия на людях. Дорога эта и представляла почти сплошную теснину, чрезвычайно трудную для прохода войск. Вековые леса покрывали горы от подножия до крутизны. Бурные потоки, образуемые сильнейшими дождями, часто заваливали огромными каменьями единственную тропу, ведущую в горы. В течение десяти дней похода солдаты были измучены настолько, что князь Мадатов по необходимости должен был дать им один день отдыха и затем уже двинуть в Хозрек, где собрался неприятель.
Селение Хозрек было расположено на самом неприступном месте и защищало вход в Казикумухское ханство. По сведениям, Сурхай находился в селении Гулули, в четырех верстах от Хозрека, в котором был его авангард, состоявший из 6000 казикумухцев
[609].
