Конечно, если бы русскому главнокомандующему пришлось составить для противника самый невыгодный план действий, то, по всей вероятности, он и тогда не ослабил бы так действий персиян, как они ослабляли себя, допуская разбивать по частям. Потерпев неудачу в Карабаге, Аббас-Мирза собрал свои войска у Абарана, с намерением вторгнуться в Памбаки и Шурагель, защита которых была возложена на генерала Портнягина.
Находившиеся в ведении последнего войска были разделены на два главных отряда: один, силой в 1380 человек с 9 полевыми орудиями, стоял при Амамлах, а другой, в составе 600 человек с 4 орудиями, – в Тамардаши. Сверх того, 367 человек с 1 орудием занимали местечко Гумры, 587 человек с орудием находились в Артике; 560 человек с двумя орудиями – в Караклисе и 395 человек с орудием – в Беканте. Большая часть жителей со всем имуществом была собрана в укреплениях, под защитой войск, или находилась в местах безопасных.
В таком положении была оборона этих двух провинций, когда Тормасов поручил Портнягину атаковать персиян, стоявших у Абарана, составив для того, сколько возможно, сильный отряд, но Портнягин не находил возможным исполнить это, сколько по дальности неприятеля, столько же и потому, что, стянув войска к одному пункту, он мог ослабить посты Караклисский, Артикский, Бекантский и Гумринский
[449]. Пройдя налегке ущельями и появившись против одного из постов, персияне могли легко уничтожить его, тем более что имели полную возможность отрезать все горные дороги и воспрепятствовать поданию помощи.
Получив от Портнягина заявление о тех затруднениях, которые он встречает относительно атаки персиян, Тормасов торопился оставить Тифлис и в ночь с 11 на 12 августа выступил из лагеря при Саганлуге и перешел к реке Цопи. В Тифлисе оставлен был правитель Грузии, которому поручено принять в свое ведение все войска, находившиеся внутри страны, и расположить их в трех главнейших пунктах: против Осетин, в Боржомском ущелье и против прохода к Корелям. Полковник Сталь с двумя эскадронами Нижегородского драгунского полка, 50 человеками егерей, 65 казаками и двумя орудиями, отправлен в Карталинию. Ему поручено принять команду над всеми войсками, там расположенными, и над батальоном 15-го егерского полка, стоявшим в Цалке, под начальством полковника Печерского, и прикрывавшим Борчалинскую дистанцию, Тифлисский уезд и пространство от г. Гори до Мцхета. Поддерживая постоянное сообщение между собой, все эти отряды обязаны были иметь связь и с войсками, действовавшими в Имеретин.
Между тем Тормасов получил известие, что Али-Шах-заде с отрядом в 10 000 человек стоит лагерем на Карниаре, в 70 верстах от Портнягина, и что персидское правительство, будучи убеждаемо Шериф-пашой Ахалцихским к соединенным действиям против Грузии, отправило во внутренность Баязетского и Карсского пашалыков 7000 отборных войск своих, под начальством эриванского сардара Хусейн-Кули-хана, который на пути присоединил к себе всех карапапах и войска магизбертского владельца Кара-бека, отложившегося от повиновения карсскому паше. Составив, таким образом, отряд до 10 000 человек, Хусейн намерен был, проходя в Ахалцих, вторгнуться в Шурагель. Для воспрепятствования такому намерению Тормасов оставил центральную позицию у Цопи и поспешно перешел к Цалке, а генерал Портнягин, с отрядом из 400 человек Саратовского мушкетерского полка, 140 драгун, 100 казаков, 4 орудий и казахской конницы, выступил из Амамлы и остановился между Артиком и Гумрами. Здесь он узнал, что сардар Эриванский, отказавшись от действий в Шурагельской провинции, прошел 11 августа вдали наших границ по владениям Карсского пашалыка, с намерением следовать через Ахалцих в Имеретию, где, как ему сообщили, русские терпят большой урон и совершенно отрезаны от Грузии.
Имея в виду действовать на сообщения Хусейн-Кули-хана Эриванского, Портнягин 14 августа перешел в Гумры, а стоявшему в Артике с отрядом полковнику Уракову приказал занять лагерь близ селения Касмалы, в 4 верстах от Артика, для обеспечения Памбакской провинции.
Спустя час после прибытия в Гумры Портнягин услышал пушечные выстрелы со стороны Артика и, не зная, чему приписать их, двинулся в этому селению. Горящие в разных местах поля разъяснили его недоразумение, и он увидел, что персияне зажгли местах в пяти собранный в копны хлеб и атаковали Артик, но были отражены полковником князем Урановым и отступили к стороне Абарана.
Находя необходимым прикрыть уборку памбакских полей, Портнягин двинулся к Амамлам
[450], а Аббас-Мирза, не покидая своего намерения повторить нападение на Артик и желая развлечь наши силы, отправил приказание Али-Шах-заде беспокоить русских в Памбаках и Шурагели, а от эриванского сардара требовал, чтобы он оказал скорейшее пособие царю Имеретинскому и вторгся в Грузию.
В половине августа Хусейн-Кули-хан подошел к Ахалкалакам, где встречен был грузинским царевичем Александром, уверявшим, что в Карталинии и Кахетии все подготовлено к восстанию и что грузины ожидают только вступления персиян в их владения. Не доверяя словам царевича, Хусейн не решился действовать с одними своими силами и положил дожидаться условленного соединения с Шериф-пашой, который обещал прислать на помощь до 17 000 человек, по его словам собранных уже у Ахалциха.
Прошло более двух недель с тех пор, как Хусейн подошел к Ахалкалакам, а Шериф-паша своих войск не присылал. Он не мог двинуться из опасения, что его личный враг и соперник Селим-паша воспользуется его отсутствием и овладеет Ахалцихом. Шериф знал, что Селим имеет партию приверженцев и ведет переговоры с русскими, а потому и предпочел оставаться в Ахалцихе. Настаивания Хусейн-Кули-хана о скорейшей присылке турецких войск не имели успеха. Он писал Аббас-Мирзе, что если до наступления холодного времени не получит помощи от Шериф-паши, то принужден будет вернуться назад.
Такое выжидательное положение, в надежде получить помощь, имело самые губительные последствия для Хусейна.
В то время когда он, оставаясь у Ахалкалак, производил мелкие вторжения в наших пределах, Тормасов приближался к границам Ахалцихского пашалыка и как только узнал, что предполагаемое соединение персиян с турками еще не состоялось, решился воспользоваться разобщенностью неприятельских сил и нанести поражение Хусейн-Кули-хану. Он сформировал летучий отряд из батальона 9-го егерского полка, под начальством полковника Лисаневича, батальона 15-го егерского полка, под командой полковника Печерского, 200 казаков и 150 человек татарской конницы. Поручив начальство над этим отрядом генерал-квартирмейстеру кавказской армии генерал-майору маркизу Паулуччи
[451], главнокомандующий приказал ему отправиться в обход через снеговые горы, в три перехода дойти до неприятельского лагеря, атаковать его ночью и окончить экспедицию не долее как в десять дней
[452]. При этом, не ограничиваясь одним поражением Хусейна и желая отрезать ему путь отступления, Тормасов приказал генерал-майору Портнягину сформировать другой летучий отряд, атаковать Али-Шах-заде, обратить его в бегство и произвести беспокойство в Эриванской области. Но если бы Портнягин нашел невозможным отрезать отступление Хусейну, то главнокомандующий просил его, не входя далеко в пределы Эриванского ханства, вернуться назад
[453]. К сожалению, и на этот раз Портнягин, занятый преследованием персиян, не мог исполнить желания Тормасова.
