Император Александр повелел оказать содействие в изгнании из Абхазии Арслана и обещал принять Сефера со всем его владением под покровительство России, но с тем, чтобы он сохранял это до времени в тайне, пока начатые с Портой переговоры о мире будут приведены к окончанию
[351].
Граф Гудович требовал, чтобы Сефер-бей представил от себя просительные пункты о подданстве и основание, на котором он желает поступить в состав обширных владений русского императора. В залог своей верности Сефер обещал дать в аманаты своего старшего сына и исполнять в точности все требования русского правительства. Тогда граф Гудович разрешил правительнице Мингрелии и находившемуся там с войсками генерал-майору Рыкгофу дать помощь Сеферу, для изгнания из Сухумской крепости брата его Арслан-бея.
Мингрельские войска вступили в границы Абхазии и прибыли к Сухумской крепости в то время, когда подошел к ней владелец Поти, Кучук-бей, на трех судах со вспомогательным турецким войском, присланным Арслан-бею. Мингрельцы не решились одни вступить в дело с таким числом неприятеля, и все ограничилось переговорами о сдаче Сухумской крепости. Арслан-бей, конечно, не согласился, и мингрельцы отступили, а наших войск генерал Рыкгоф вовсе не посылал, так как, по полученным сведениям, Сухумская крепость была довольно сильна и имела значительную артиллерию. Взамен того Рыкгоф предлагал отправить десант и сжечь Сухум
[352], но предложение его не было приведено в исполнение.
В таком положении были дела Абхазии, когда генерал-майор князь Дмитрий Орбелиани, приехав в Редут-Кале, пригласил к себе владетеля Поти, Кучук-бея, с намерением обещаниями и ласками привлечь его на нашу сторону. В случае же нежелания Кучука вступить в наше подданство решено было захватить крепость в наши руки нечаянным нападением.
Положение наше в Имеретин и Мингрелии могло быть прочно только тогда, когда находившаяся на восточном берегу Черного моря и на левой стороне устья Риона крепость Поти была бы в наших руках. Поти была одним из важнейших для нас пунктов, как относительно доставки провианта в реку Рион, так и для ограждения от турок Имеретин и Мингрелии. Владея устьем Риона, можно было уничтожить пленнопродавство, сообщение турок с горскими народами и запереть главные пункты и дороги для хищников.
Важные преимущества, сопряженные с приобретением этой крепости, заставляли нас принять все меры к тому, чтобы привлечь ее владельца ко вступлению в подданство России. К содействию в этом деле были приглашены все лица, которые или находились в родстве с Кучук-беем, или пользовались его доверием. Подполковник князь Эристов, Вахтанг Гуриели, двоюродный брат Кучука, и зять правительницы Мингрелии князь
Манучар Шервашидзе были направлены на владетеля Поти
[353]. Главнокомандующий не жалел для этого дела ни денег, ни подарков: богатая сабля в 1000 рублей и две в 100 рублей, один кинжал с каменьями в 750 р., два обыкновенные по 80 рублей и пять медалей: три золотые и две серебряные обещаны в подарок Кучук-бею и наиболее влиятельным лицам
[354].
Не отказываясь от русских подарков, Кучук все еще продолжал сношения с Арслан-беем. Последний, видя, что своим зверским поступком возбудил негодование народа, просил князя Орбелиани о принятии его в подданство России, вместе с Сухумской крепостью. Просьба эта была отклонена, во-первых, потому, что принятие его в подданство отдалило бы от русского правительства народ и влиятельных лиц Абхазии, а во-вторых, и потому, что Сефер-бей представил уже пункты, на основании которых он искал подданства России. Наше правительство полагало назначить его правителем всей Абхазии, куда должна была войти и Сухумская крепость, бывшая всегда местопребыванием владетельных князей Абхазии.
Хотя для нас было бы выгодно воспользоваться предложением Арслан-бея и овладеть Сухумской крепостью, тем не менее главнокомандующий приказал князю Орбелиани обещать покровительство и защиту только одному Сефер-бею. С Арслан-беем решено прекратить всякие переговоры и стараться «искусным образом восстановить против него всех частных владельцев Абхазии, имеющих сколько-нибудь силы и влияния в народе», чтобы с помощью их Сефер-бей мог вытеснить Арслана из Сухума
[355]. Имея же постоянно при Сефере русского чиновника, мы могли завладеть Сухумом без всякой траты и потери.
Между тем турки, узнавшие о желании Арслана вступить в подданство России, старались отговорить его от такого поступка и обещали ему значительные деньги, богатые подарки и даже войска, если он откажется от своего намерения. С Кучуком же Порта вела переговоры о нападении на Мингрелию и Редут-Кале, подговаривая к тому же и цебельдинцев, с тем чтобы, заняв Анаклийскую крепость, находившуюся в восемнадцати верстах от Редут-Кале, действовать с этой стороны совокупными силами. В Редут-Кале и его окрестностях было тогда шесть рот Белевского полка, которые могли быть усилены несколькими ротами, находившимися в Имеретин, но и то только в самом крайнем случае, так как царь Соломон не оставлял своих происков и становился к нам в явно неприязненные отношения.
«Нет слов удобных, – доносил князь Орбелиани, – выразить всю ядовитость, коею человек сей (Соломон) дышит на русских, и ежели бы нашел удобность избить их каким-нибудь способом, то, конечно, не пожалел бы ничего на сие усовершение»
[356].
Выехав на границы Ахалцихского пашалыка, Соломон имел свидание с царевичем Александром, после которого отправил в Ахалцих зятя своего князя Малхаза Андроникова, князя Ростома Нижерадзе и Рачис Эрнстова. Целью посольства было желание склонить пашу к совокупному нападению на Сурам и на русские войска, находившиеся в Имеретин. Присутствие Тормасова в Сомхетии и русский лагерь в селении Квешах препятствовали ахалцихскому паше удовлетворить просьбе царя Имеретинского. Опасаясь, чтобы русские не двинулись к Ахалциху, и не будучи готов их встретить, Селим-паша прикинулся человеком нам доброжелательным и снова возбудил вопрос о вступлении под покровительство России. Он прислал даже к Тормасову своего чиновника Мустафа-Агу для переговоров по этому делу. Первое сношение главнокомандующего с Селим-пашой началось еще в мае 1809 года, когда живший в Ахалцихе слепой Мамед-Хасан, бывший прежде ханом Шекинским, прислал к Селим-паше доверенное лицо для возобновления перемирия и мира. Воспользовавшись обещанием Мамед-Хасана содействовать склонению ахалцихского паши на нашу сторону, главнокомандующий отправил майора Джораева с письмом к Селиму о своем вступлении в управление краем. Действуя через Мамед-Хасана, Джораев должен был склонить пашу к принятию подданства России и объявить ему о цели своей посылки только тогда, когда увидит, что наставлениями слепого Мамеда Селим-паша приготовлен уже настолько, что готов принять наше предложение. До того же времени Джораеву поручено было, при всех случаях, обращать внимание паши на те выгоды, которые он приобретет со вступлением в покровительство или подданство России, и представить, что настоящая власть его непрочна, так как Селим имеет сильного врага в сераскире Шериф-паше, который только ищет случая, чтобы отомстить ему, Селиму. То же самое было сказано главнокомандующим и присланному к нему чиновнику, Мустафа-аге.
