Окрестности Андреева, щедро наделенные природой и богатыми пахотными местами и тучными лугами, а также лесом и водой, способствовали скорому обогащению переселенцев, а согласие, существовавшее между владельцами, обеспечивало мир и спокойствие. По этим причинам на Андреево обратили внимание все соседние жители и, прельщаясь его цветущим состоянием и увлекаясь надеждами столь же быстро обогатиться, как и его первые обитатели, начали толпами переселяться туда не только с гор Ичкерии, Салатау, Ауха, Мичика и Качкалыка, но и из отдаленных мест Дагестана, так что Андреево в скором времени сделалось столь обширным, что Айдемир, умирая, советовал своим наследникам отделиться от Казан-липа и переселиться в другое место. Но если сыновья и не последовали совету Айдемира, то исполнили его внуки – Алибек, Эльдар, Уцмий, Хасбулат, Каплан и Алим. Первые пять переселились со своими подвластными на то место, где выходит из гор Аксай, и основанный там аул назвали по имени реки Аксаем
[298], а последний стал основателем аула Костек.
Обилие пустой земли, облегавшей Андреево, позволило Султан-Муту раздать некоторые участки своим кабардинским и кумыкским узденям, а большинство земли, конечно, присвоить себе. Потомки Султан-Мута поделили между собой землю, принадлежащую родоначальнику, и образовали высшее сословие – сословие князей. До появления русских на Кавказе и распространения в горах мюридизма кумыкские князья пользовались у туземцев значительным влиянием. Дом князя считался убежищем, в котором опасность не угрожала даже преступнику, обиженный искал защиты и помощи у князя и получал их. Впоследствии каждый, кто хотел поселиться на свободной земле, вынужден был обращаться к ее владельцу, обещая за это определенную подчиненность князю, то есть по феодальному обычаю кабардинцев, поселившиеся становились его узденями. Таким образом, большая часть жителей в самом непродолжительном времени оказалась в зависимости от князей. Свободными остались только те, кто поселился на земле до прибытия Султан-Мута и составил впоследствии первое после князей сословие и стал известен под именем сала-узден. По мнению одних, название они получили по месту первоначального поселения на речке Сала-Су, а по другим – от горы Сала на границе Салатау с Гумбетом, откуда риконинские семейства пришли в Кельбах.
Таким образом, незаметно для самих кумыков образовалось два сословия узденей: сала-узден — первостепенные уздени, сохранившие свободу и право владения землей, и второстепенные уздени, лишенные поземельной собственности, жившие на землях, принадлежащих князьям, и вследствие этого находившиеся в зависимости от них. С течением времени, когда число потомков Султан-Мута выросло и родство между ними ослабело, они разделили между собой все владение и стали родоначальниками отдельных княжеских фамилий.
Распри и семейные споры за земли заставили некоторых князей покинуть Эндери и избрать для жительства другие места. Так, в разное время образовались поселения Старый Аксай (или Яхсай) на речке Аксай в урочище Герзель-аул, Костек и Кази-Юрт, построенный вблизи крепости Святого Креста.
Все эти деревни – главные поселения Кумыкской равнины, где кроме них существует много мелких деревушек от двухсот до пятидесяти и менее дворов, принадлежавших аксаевским, андреевским и костековским князьям и изначально населенных их крепостными. Только две деревни, Баташ-Юрт и Байрам-аул, населены выходцами из Кабарды и имели своих особых владельцев, да несколько деревень, расположенных в северной части Кумыкской плоскости и вдоль по Тереку, на землях аксаевских князей населены чеченцами. Деревни эти заселены очень недавно выходцами из Качкалыка и Мичика и платят дань аксаевским князьям.
Между тем как до прибытия в Эндери Султан-Мута, так и после этого переселение с гор на Кумыкскую равнину продолжалось, и, когда все земли были уже разделены, новым поселенцам приходилось селиться на землях, имевших владельцев. Это привело к взаимным договоренностям нового переселенца с прежним владельцем. Последний требовал от первого, чтобы тот платил ему определенную подать, или работал на него какое-то количество дней в неделю, или, наконец, брал с него обязательство, чтобы сам он, его семейство и дети, раз поселившись на земле, не переселились уже на другое место. При таких условиях образовалось зависимое сословие чагаров – которые, в отличие от чагаров, произошедших от рабов, были названы первостепенными. Таким образом, чагары делились на два разряда: первостепенных и второстепенных.
Взятые на войне или вольные люди, обманом вывезенные из своих деревень и проданные кумыкскому князю или узденю, обращались в рабов. Промысел этот существовал еще в недавнее время. Кумыки крали по соседним аулам мальчиков и девочек и продавали их в рабство. По законам кумыков, куль, или раб, находится полностью во власти своего господина, который имеет право казнить его, продать с семьей или отдельно, разлучить мужа с женой, мать с детьми. Несмотря на это, положение крепостного сословия у кумыков было менее тягостно, чем, например, у нас, что легко объясняется характером и нравами народа. Азиатский образ жизни допускает в обращении с низшим гораздо больше вольности, чем европейский, у кумыка не было такого нестерпимого презрения к рабу, и потому владелец, не отчуждая своего раба от человечества вообще, обходился с ним ласково и снисходительно. Телесные наказания не были жестоки и очень редки, а смертной казни никто и не помнит.
К тому же высокая цена раба (300–400 рублей), немногочисленность их у кумыков и боязнь потерять раба, имевшего возможность бежать в Чечню, делали владельцев снисходительными. У самаго богатого кумыка редко было больше десяти семей крепостных, и потому он дорожил ими, старался хорошо содержать и избегал жестоких наказаний. Крепостные жили обычно в доме хозяина и занимались домашними и полевыми работами, женщины часто исполняли мужскую работу – рубили дрова, ходили на жатву, молотьбу, а в свободное время помогали госпожам в женских работах. Молодые и красивые часто исполняли роль наложниц князя и были яблоком раздора в семейном быту. Увеселяя господ, пользуясь их расположением, они подвергались гонениям от законных жен. Частые ссоры между мужем и женой заставляли первого лишить себя удовольствия гаремного времяпрепровождения, и несчастную наложницу продавали новому любителю красоты. Пройдя таким образом через несколько рук, утратив красоту, она кончала дни в черных работах своего последнего властелина. Дети, прижитые в таких условиях, не могли быть приняты в сословие отца, как незаконнорожденные. Кумыкский закон, не позволяя передачу прав отца детям от неравных браков, надолго перекрыл незаконным детям возможность быть причисленным к какому бы то ни было сословию. «Рабское происхождение – пятно, не вдруг сглаживающееся в кумыкском обществе». Не имея никакой наследственной собственности, отчужденные от всех сословий, эти люди становились паразитами, отчаянными наездниками и, по туземному выражению, знаменитыми воришками. Они получили название чатов.
