– Куда же вы теперь идете? – спросил Кожевников.
– Идем на Иргиз.
– Кланяйтесь там отцу Филарету, меня на Иргизе все знают.
Пугачев запомнил это имя и впоследствии широко воспользовался поручением Кожевникова.
Из Добрянки Пугачев и его спутник направились в деревню Черниговку, к знакомому ему жителю Коверину, а оттуда к Осипу Коровке. Последний пенял Пугачеву, что так долго не приезжал, и, не видя сына, спрашивал: где он?
– Я сына твоего оставил в Ветке, – отвечал Пугачев, – нанял ему лавку и посадил торговать серебром. Теперь я поеду на Иргиз и там жить буду, а если там жить будет худо, то можно уехать на Кубань, куда ушли некрасовцы.
Коровка хотя и не поверил всем рассказам Пугачева, но, но усиленной его просьбе, дал ему пять рублей на дорогу и возвратил оставленную у него лошадь, на которой тот и приехал опять в Черниговку. Переночевав у Коверина, Пугачев и Логачев наняли соседнего жителя Алексея Родионова довезти их до села Казанки, но, отъехав от слободы Черниговки верст с тридцать, столкнули Родионова с телеги и сами уехали степями к Дону, переехали через реку на Медведицком перевозе и мимо Трехостровянской станицы проехали прямо в Глазуновскую станицу
[231]. Здесь путники узнали все подробности происшедших в Царицыне беспорядков и о том сочувствии, которое было оказано Богомолову как со стороны царицынского населения, так и донских казаков. Никто не мог сказать только, какая судьба постигла человека, называвшегося императором Петром III. Таинственность, которой окружено было отправление Богомолова в Сибирь, была поводом ко многим нелепым слухам: по станицам войска Донского, в Царицыне, в Казанской губернии и даже в Сибири рассказывали, что назвавшийся Петром III бежал и скрылся неизвестно куда. Все эти рассказы подействовали на Пугачева, и под впечатлением их он торопился оставить Глазуновскую станицу и через Камышенку и Саратов приехал с Логачевым в Симбирскую провинцию, в дворцовое село Малыковку
[232].
Явившись к управителю, они предъявили свои паспорта.
– Вам надобно ехать в Симбирск и там записаться, – сказал управитель.
Пугачев и Логачев просили остаться в Малыковке на несколько дней, пока отдохнут их лошади. Управитель позволил, и они, не теряя времени, отправились в Мечетную слободу (ныне город Николаевск, в Самарской губернии), находящуюся в 100 верстах от Малыковки, искать раскольничьего старца Филарета, которого и нашли в скиту Введения Богородицы. Передав Филарету поклон Кожевникова, Пугачев прибавил, что он раскольник, был в Ветке и Стародубских раскольнических слободах. Филарет был очень рад и обласкал незнакомца. Среди разговора Пугачев узнал от Филарета о происшествиях на Яике и о положении казаков.
– Яицким казакам, – говорил Филарет, – великое разорение, и они помышляют бежать к Золотой мечети.
– Нет, – заметил Пугачев, – лучше бежать туда, куда бежал Некрасов.
Мысль воспользоваться неудовольствием казаков, подговорить их к побегу и сделаться их атаманом воскресла у Пугачева и казалась легко исполнимой
[233].
– Я поеду сам на Кубань, – говорил он, – и буду уговаривать к тому яицких казаков.
– Поезжай на Яик, – отвечал Филарет, – и скажи казакам, что ты можешь их провести туда; они с тобой пойдут с радостью, да и мы все пойдем. Если тебя на Яике не примут и ничего там не сделаешь, в Симбирск не езди; там хотя и запишут, но не скоро, а поезжай лучше в Казань.
– Да ведь у меня и в Казани знакомых нет ни единого человека, – заметил Пугачев.
– У меня есть в Казани приятель, купец Василий Федорович Щолоков, он наш старовер, человек добрый и хлебосол. Буде я с тобой сам в Казань не поеду, так скажу тебе, где его сыскать, а там он за тебя постарается и попросит.
Пугачев поблагодарил Филарета и, чтобы вернее отделаться от отправления в Симбирск, просил его замолвить слово малыковскому управителю. Филарет согласился, и они вместе с Логачевым поехали обратно в Малыковку. По дороге, в селе Терсах, Пугачев купил пуд меду и, подарив им управителя, получил разрешение остаться в Малыковке до Крещения. Желая воспользоваться этим временем и побывать в Яицком городке, Пугачев решился расстаться с Логачевым.
– Ты, Алексей, теперь иди куда хочешь, – сказал он, – а я стану здесь жить с отцом Филаретом.
Пугачев обманул Логачева
[234] и через несколько дней уехал вместе с Филаретом в Мечетную слободу (ныне Николаевск Самарской губернии), где остановился у тамошнего жителя Степана Косова, а Филарет отправился в свой монастырь
[235].
У Косова Пугачев оставался недолго: мысль воспользоваться волнениями на Яике, подговорить казаков уйти с ним на Кубань не покидала его. Окрестив у Косова ребенка и узнав, что тесть Косова, крестьянин Семен Филиппов, собирается ехать на Яик с хлебом, Пугачев воспользовался таким удобным случаем
[236].
– Возьми, Семен Филиппович, и меня с собой на Яик, – говорил он, – я хочу ехать туда купить рыбы и взыскать по векселю с брата своего сто рублей.
Заняв денег у старца Филарета, Пугачев отправился в путь, и чем ближе подъезжал он к Яику, тем труднее ему было скрывать истинные свои намерения: он чувствовал потребность высказаться. Будучи кумом Косова и считая Филиппова близким себе человеком, Пугачев не счел нужным таиться.
– Что, Семен Филиппович, – спрашивал Пугачев, – каково жить яицким казакам?
