Боже, она так не хотела унижаться, так не хотела просить, но она на колени бы встала, если бы у нее не оказалось другого выхода.
— Я понимаю, что с моей стороны это эгоистично и не совсем правильно, но… Я прошу дать мне возможность попробовать…
— Не слишком ли многого ты просишь?
— Да, я прошу многого, но все равно прошу. Я твоя мать, и от этого никуда не деться. Если ты так решишь, мы можем никогда больше не видеться, но я все-таки останусь твоей матерью. А так у нас будет время, чтобы разобраться, возможны ли между нами какие-то, хотя бы чисто дружеские, отношения. Если нет — ты вольна уйти и никогда не возвращаться, но я почему-то думаю, что ты не уйдешь, — Наоми наклонилась вперед. — Из чего ты сделана, Келси? Достаточно ли в тебе мужества Чедвиков, чтобы принять вызов?
Келси вздернула подбородок. Согласившись, она многим рисковала и все равно предпочитала подобное поведение любым просьбам и мольбам.
— Месяц не обещаю, — резко ответила она. — Но я приеду, а там будет видно.
И с удивлением заметила, как губы Наоми чуть заметно и жалко дрогнули, прежде чем снова сложиться в спокойную и уверенную улыбку.
— Вот и хорошо. Если я не сумела тебя очаровать, то «Трем ивам» это, несомненно, по силам. Поглядим, как много ты еще помнишь из своих уроков верховой езды.
— Меня всегда было нелегко вышибить из седла.
— Меня тоже.
Глава 4
Ужинать в ее семье всегда было принято в соответствии с давно сложившимися традициями. Еда была превосходной, и подавалась она со всем достоинством и соблюдением этикета.
Как всякая последняя трапеза, мрачно подумала Келси, механически орудуя ложкой и поглощая горячий бульон, обильно сдобренный черемшой. Больше всего ей не хотелось рассматривать вечер, проведенный в отцовском доме, как обязанность или — хуже того — как некое подобие судилища, но в глубине души она знала: и то, и другое в значительной мере справедливо.
Филипп, правда, старался поддерживать за столом непринужденный разговор, однако его улыбка была слегка натянутой. С тех пор как Келси сообщила ему о предстоящем отъезде в «Три ивы», все его мысли, казалось, были обращены к прошлому. Келси считала, что это несколько несправедливо по отношению к Кендис и что отцу не следовало так много думать о своей первой жене, ибо у нее были серьезные основания подозревать, что воспоминания о Наоми не отпускали его не только днем, но и по ночам, лишая сна и заставляя допоздна курить в кабинете. И действительно, сколько бы он ни повторял себе, что это нелогично, непозволительно, просто глупо — ничто не помогало. Смириться с мыслью о том, что он теряет своего ребенка — дочь, за которую столько боролся, Филиппу было тяжело.
Впрочем, Келси давно перестала быть ребенком. Чтобы убедиться в этом, ему достаточно было просто бросить на нее взгляд. Но стоило только закрыть глаза, и он без труда вспоминал, какой она была в детстве. И тогда чувство вины охватывало Филиппа с особенной силой.
Милисент вела себя на удивление тихо, но, когда подали жареного цыпленка, она не выдержала. Не в ее правилах было обсуждать за едой какие-либо неприятные вопросы, однако на сей раз ей, похоже, не оставили никакого выхода.
— Ты уезжаешь завтра, как я слышала, — начала она.
— Да. — Келси сделала глоток воды из стакана, следя глазами за ломтиком лимона, который сначала погрузился на самое дно, а затем снова всплыл на поверхность. — Завтра утром.
— А как же твоя работа?
— Я уволилась. — Келси с вызовом приподняла голову. — Эта моя так называемая работа мало чем отличается от того, чем добровольцы занимаются на общественных началах. Когда я вернусь, попробую найти что-нибудь в Смитсоновском институте.
— С твоим длинным послужным списком найти что-нибудь стоящее может оказаться довольно трудно, — сыронизировала Милисент.
— Ты права, — не стала спорить Келси.
— Историческое общество всегда нуждается в специалистах, — робко вставила Кендис. — Я уверена, что могла бы замолвить за тебя словечко.
— Спасибо, Кендис, я подумаю об этом, — кивнула Келси, а сама подумала: «Кен, как всегда, выступает в роли миротворца».
— А может быть, ты увлечешься скачками, — подмигнул ей Ченнинг. — Купишь себе нескольких племенных лошадей и будешь посылать их на соревнования.
— Вряд ли это будет разумно. — Милисент промокнула губы салфеткой. — В твоем возрасте, Ченнинг, подобные вещи действительно могут показаться привлекательными из-за налета ложной романтики, но Келси, надеюсь, достаточно взрослая, чтобы рассуждать здраво.
— А мне все равно нравится такая жизнь: каждый день обходить стойла, делать ставки и так далее… — Ченнинг пожал плечами. — Я бы не отказался провести несколько недель на ферме, чтобы можно было покататься на лошади.
— Ты можешь навестить меня, — вставила Келси. — Я уверена, это было бы интересно.
— Ничего умнее ты не могла придумать? — Оскорбленная в своих лучших чувствах, Милисент с громким стуком положила вилку. — Интересно! А ты подумала о том, что это будет значить для твоего отца?
— Мама, я прошу тебя…
Но Милисент не дала Филиппу договорить, отметя его слабые возражения властным взмахом руки.
— Это унизительно! — воскликнула она. — После всего, что мы вынесли, после всех несчастий этой женщине достаточно было просто щелкнуть пальца — . ми, чтобы Келси бросилась в ее объятья.
— Ничем она не щелкала. — Келси с такой силой стиснула под столом кулаки, что ногти больно вонзились в ладони. Да, подумала она, закатить сцену было бы гораздо проще, но надо держаться. — Наоми предложила мне приехать в гости, и я согласилась. Прости, па, я не хотела причинить тебе боль.
— Я беспокоюсь только о тебе, Келси.
— Хотела бы я знать… — проговорила Кендис, надеясь отвлечь внимание Милисент от опасной темы и спасти остаток вечера. — Тебе обязательно уезжать туда на все время? В конце концов, от нас до этой фермы всего час пути. К чему бросаться в эти дела как в омут, с головою? Например, для начала ты могла бы просто приезжать туда на выходные.
Она бросила взгляд на мужа, надеясь угадать его реакцию на такое предложение, и ободряюще улыбнулась Келси.
— На мой взгляд, так было бы разумнее.
— Если бы она руководствовалась разумом, она бы вообще туда не поехала, — отрезала Милисент.
Услышав этот комментарий, Келси подавила вздох и откинулась на спинку стула.
— Разумеется, дело никоим образом не обстоит так, как если бы я дала письменное обязательство пробыть на ферме ровно столько-то, и ни днем меньше. Я могу уехать в любой момент, когда мне только захочется. Но поехать туда мне нужно. — Последнее замечание она адресовала отцу. — Я должна разобраться, что она такое.
— Мне кажется, это вполне естественное желание, — поддержал ее Ченнинг, жуя цыплячью ножку. — Если бы я вдруг узнал, что у меня где-то есть мать, которую я считал умершей и которая столько лет просидела в тюрьме, я именно так бы и поступил. Ты не спрашивала у нее, как там было? Я обожаю фильмы про женские тюрьмы, и мне хотелось бы знать…
