Все были наготове. Я всматривался в лица зрителей, ища глазами свою семью. Каково же было моё разочарование, когда их не нашёл. Неужели они забыли о моей премьере? Не может такого быть, ведь Петрович сказал, что и платья, и костюмы готовы. Возможно, опаздывают? Я разволновался не на шутку, боялся одного – как бы не забыть свою роль.
– Григорий, Людмила, – обратился Павел по рации к работникам в радиорубке, – после моих слов «Мы начинаем» – делаете паузу две минуты, за это время Сократ и Хичкок займут свои начальные позиции, и только потом начинайте.
– Вас поняли, – отозвались артисты.
– Звери, после того как я представлю спектакль и вернусь за кулисы, вы сразу бежите на сцену, – сказал он, а потом снова обратился к актёрам: – Ирма, Глеб, побольше чувств и эмоций в монологах, особенно в конце, зритель должен поверить, что вы влюблены.
– Хорошо, – одновременно сказали они.
Павел Сергеевич скрылся за занавесом, и через несколько секунд мы услышали его вступительную речь:
– Уважаемые друзья! Сегодня вы увидите необычный спектакль. Как вы уже поняли из афиши, в постановке будут принимать участие кот Сократ и пёс Хичкок. Прошу с пониманием отнестись к нашим четвероногим актёрам. Они у нас умные, воспитанные и уравновешенные товарищи, но всё равно постарайтесь не пугать их резкими движениями. А чтобы не отвлекать их от игры, попрошу вас выключить мобильные телефоны. Спасибо за понимание, желаю вам приятного просмотра. – Он сделал паузу, а затем добавил: – Мы начинаем.
Раздались аплодисменты, и зал погрузился в темноту. Тем временем мы с Хичкоком пробрались на сцену и заняли свои места – я на диване, на мужской половине, а пёс – на коврике на женской. Отсюда мне было хорошо видно, как пробирались опоздавшие зрители и занимали свободные кресла в первом ряду. Ещё через мгновение заиграла вступительная мелодия, и над женской квартирой загорелся свет. Я посмотрел на первый ряд и обомлел. Вся моя семья в полном составе была здесь. Они не забыли обо мне. Сердце так сильно заколотилось от радости, я думал, оно выскочит и пустится галопом по сцене. Дима и Александр Петрович были в костюмах. Никогда прежде я не видел Димку в такой одежде, в основном он ходил в джинсах да футболках. Катя и Татьяна Михайловна сидели в вечерних платьях и с красивыми причёсками. Оделись так, будто не спектакль пришли смотреть, а на приём к президенту собрались. Катерина улыбнулась и помахала мне рукой. В тот момент я готов был вскочить на задние лапы и закружиться волчком, как Хичкок во время исполнения нашего новогоднего номера. Рядом с Петровичем сидел незнакомый мужчина и Лука. По всей видимости, это отец мальчика. Ирма говорила, что Аркадий вернулся со съёмок и должен прийти на премьеру. Хозяин с незнакомцем периодически тихонько переговаривались, прикрывая рты ладонями. С другой стороны от моей семьи сидели хозяева Апельсинки – Макаровна и старичок с большими седыми усами, по всей видимости – Степанович. Вот их я никак не ожидал увидеть. Думал, что старики не ходят по театрам. Оказывается, заблуждался.
Воодушевлённый присутствием родных, я играл как заправский актёр. Каждая сцена, в которой участвовали мы с Хичкоком, вызывала взрыв смеха и бурные аплодисменты, особенно эпизод нашего первого столкновения якобы в подъезде. Я так вошёл в роль, что даже на мгновение забыл, что играю в спектакле. В этот момент из первого ряда донеслось: «Браво». Уверен, это был Димка, я его голос узнаю из тысячи. Видимо, ему понравилось, как правдоподобно я сыграл кота-хулигана. Когда пёс пятился от меня, он смешно плюхнулся на пятую точку, чем привёл зрителей в восторг. Зал от души смеялся, когда Ирма с Глебом ругались из-за нас. Мой сценический хозяин возмущался, почему женщина выгуливает пса без намордника, а она бранилась на него и сумасшедшего кота, который кинулся на бедную собаку. Сцены, в которых наши хозяева произносили грустные монологи об одиночестве своего существования, заставляли людей в зале всхлипывать. Наблюдая за людьми в зале, я поймал себя на мысли, что наш спектакль походил на качели. Казалось бы, зрители только что хохотали, но, когда мы начинали играть следующий эпизод, они вытаскивали из карманов платки и утирали слёзы.
Не зря я боялся забыть произнести слово «мяу». Во время сцены, в которой мы с Глебом гуляем ночью под звёздным небом, я должен был громко мяукать, когда хозяин разговаривал со мной. Но я так увлёкся наблюдением за зрителями, что слова роли вылетели из головы. И только когда Глеб обратился ко мне: «Кот, ты чего молчишь, я тебе задал вопрос?», тем самым давая понять, что ожидает ответа, я спохватился и произнёс своё заветное «мяу». Кстати, по окончании спектакля за этот эпизод я получил нагоняй от режиссёра.
По сценарию пьесы наш спектакль заканчивался, как говорил Павел Сергеевич, хепи-эндом. Наши хозяева в конечном итоге с нашей помощью влюбились друг в друга и решили пожениться. Но почему-то последняя сцена, когда герой Глеба просит руки у героини Ирмы, заставила зрителей снова прослезиться. Я так и не понял, почему они плакали, ведь всё же хорошо. Казалось бы, надо радоваться, а они слёзы льют. Хотя чему я удивляюсь, разве можно понять человеческую логику, это же непроходимый лес.
Финальная сцена нашего спектакля была невероятно красивой. Людмила выключила свет над сценой, оставив включёнными белые лампочки на потолке, которые имитировали звёздное небо. Мы с Хичкоком сели на краю сцены, устремив свои взгляды в зал. На заднем плане стояли Глеб и Ирма, повернувшись лицом друг к другу и взявшись за руки. Когда они начали исполнять песню, которую композитор написал специально для нашего спектакля, у меня по спине побежали мурашки. Я абсолютно ничего не понимаю в музыке, для меня что Шопен, что Чайковский – всё одно и то же, но даже мне песня вывернула душу наизнанку.
Не знаю, как у зрителей, лично у меня не было ни капельки сомнения, что герои Ирмы и Глеба влюблены друг в друга, так правдоподобно они играли свои роли. Люди в зале стали подниматься со своих мест и начали аплодировать стоя. Честное слово, в тот момент от эмоций, захлестнувших меня, шерсть встала дыбом. Когда смолкли последние аккорды мелодии, Глеб и Ирма, всё так же держась за руки, подошли ближе к краю сцены и встали позади нас, при этом периодически кланяясь. Благодарные зрители подбегали к сцене, протягивали актёрам цветы, каждый из них норовил погладить нас и сфотографировать. Ну а куда без этого? Восхищённые поклонники театра ещё долго продолжали рукоплескать нам, из разных концов зала то и дело раздавались восторженные крики «Браво!», «Брависимо!».
Позже, когда я ехал домой, лёжа на коленях Катерины, то переваривал произошедшие со мной события и знаете, к какому выводу я пришёл?
Весь мир театр, а люди в нём – коты!
Об авторе
Михаил Самарский написал свою первую книгу «На качелях между холмами» в 2009 году. Она получила множество положительных отзывов в СМИ и принесла молодому автору любовь не только сверстников, но и взрослых читателей. На данный момент издано более десяти его книг-бестселлеров, которые переведены на несколько языков. После окончания МГУ Михаил учился во ВГИКе на Высших курсах кино и телевидения по программам «Кинорежиссура» и «Кинодраматургия».
