– Он самый, – улыбнулась Ирма.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов
[30], – громогласно рассмеялся он, рассматривая меня, точно экспонат в музее, и добавил: – Такой же толстый, как наш Тарантино. Надо вас больше гонять, а то я смотрю, вы совсем жиром заплыли.
Вот что несёт этот человек? Какой жир? Может быть, Тарантино и толстый, но только не я. Это с виду кажусь таким из-за густой шерсти, а если меня побрить налысо, то буду походить на эльфа. В смысле не на представителя волшебного народа из кельтского фольклора, а на породу лысых кошек
[31]. Потом я долго думал, кто же такой этот Шарапов, почему он сравнил меня с ним, а спросить у всезнающего Хичкока постеснялся, а то опять скажет, что я «тормоз». Перебрал всех знакомых, но так и не вспомнил. Может, вы знаете?
– Тарантино уже поздно гонять, он у нас пенсионер, а Сократу и так достаётся. Павел Сергеевич им с Хичкоком не даёт расслабляться, – сказала Ирма и, указав на тумбочку добавила: – Корм для них там.
– Ирма, не переживай, с голоду не опухнут. Пока Сократ с Тарантино похудеют, я уже умру. – Он снова разразился громким смехом и, немного успокоившись, сказал: – Идём, я провожу вас и замкну двери.
Они с актрисой пошли на выход, мальчишка махнул нам на прощанье рукой.
– Друзья, до завтра.
Люди скрылись за дверями, оставив нас одних.
– А почему ты спрыгнул с топчана, когда он вошёл? – обратился я к Тарантино.
– Так всё равно сгонит, – хмыкнул кот.
– Он что, такой строгий? Вы его боитесь? – снова полюбопытствовал я.
– Нет, не боимся, – храбро заявил Хичкок. – Просто он бывший военный; любит, чтобы во всём был порядок. По его мнению, кот на кровати – это разгильдяйство.
– Серьёзный товарищ, – заметил я.
– Да, с ним не забалуешь, – подтвердил пёс. – Он не наша бабулька – божий одуванчик. Этот чуть что, сразу в чулане закрывает, а там темно, холодно и страшно.
В первые дни моего пребывания в театре Хичкок и Тарантино упоминали, что у Антонины Степановны есть сменщик, но я даже предположить на мог, что он окажется таким суровым товарищем – сержантом Стальмаковым. До сих пор мне не довелось с ним познакомиться, поскольку он брал отгулы и уезжал в другой город по личным делам, а вместо него всё это время дежурила Антонина Степановна.
Захар проводил актрису и мальчика, замкнул за ними входные двери и снова вернулся в помещение охраны.
– Отделение, стройся, – рявкнул он, едва переступил порог.
Хичкок и Тарантино молниеносно подчинились и сели рядом, а я с полным непониманием происходящего смотрел на парня.
– Я не давал команду вольно, чего вы тут расселись? – спросил сержант и напомнил: – Была команда – строиться.
Пёс и кот вскочили на четыре конечности и встали бок о бок. Захар перевёл взгляд на меня, я в этот момент сидел возле ножки стула.
– А тебе нужно отдельное приглашение? – спросил он.
Хм, и чего раскомандовался, словно мы в армии? Тоже мне, генерал нашёлся. Я – упрямый кот, поэтому продолжал настойчиво сидеть, игнорируя его приказы.
– Космонавт, ты решил показать свой характер? – Левая бровь сержанта удивлённо изогнулась. – Мне всё равно, что ты был на МКС, здесь будешь выполнять мои команды вместе со всеми. Ясно?
Не выдержав его властного взгляда, я от греха подальше всё же решил подчиниться и присоединился к своим друзьям.
– Вот так-то лучше, – хмыкнул он. – Сейчас все вместе идём на обход театра. Если будете хорошо себя вести, потом, возможно, покормлю вас.
Нет, не нравится мне этот сторож. Верните Антонину Степановну. Я ещё когда-то жаловался на Татьяну Михайловну, что она строит нашу семью. Да она ангел по сравнению с Захаром.
– Отделение, за мной, – скомандовал охранник. Он вышел из помещения, придерживая для нас дверь. Когда мы оказались в фойе, снова прозвучала команда: «Стоять».
Да этот солдафон просто издевался над нами. Всё моё свободолюбивое нутро противилось выполнять его дурацкие приказы. Я смотрел на режиссёров, а они безоговорочно ему подчинялись. Надо же, как он их выдрессировал. Братьям Запашным до Захара как от Земли до Солнца.
– В шеренгу по одному стано-о-овись! – протяжно гаркнул он, затем нормальным голосом продолжил: – Хичкок, ты идёшь первым, за тобой Сократ, а замыкает строй Тарантино. К лестнице шаго-о-ом марш! – рявкнул охранник.
Ей богу, как в армии. Я хоть и не был в ней, но уже примерно представил, через какие испытания придётся пройти, окажись кто-нибудь там. Ой, тьфу-тьфу чтобы не сглазить, ещё этого мне не хватало. Уж лучше в космос.
Как бы я ни противился, но ничего не оставалось делать, как склонить голову и встать в строй нашего звериного отделения.
Лучше уж маршировать, чем сидеть в тёмном, холодном чулане. Таким макаром мы обошли два этажа здания; когда добрались до последнего, я увидел в конце коридора приоткрытое окно, что выходило на крышу, и рванул к нему. Не планировал сбегать, решение пришло спонтанно. Со скоростью звука я запрыгнул на подоконник, пролез сквозь решётку и выбрался на свободу, подальше от мучителя.
– Рядовой Сократ, ты куда? – услышал я вслед насмешливый голос.
Я обернулся и увидел, как Тарантино трусил по коридору следом за мной, он с трудом протиснул свою тушу через прутья.
– Вот достал, командир, – буркнул запыхавшийся кот, оказавшись рядом со мной на крыше. – Каждое дежурство водит нас с Хичкоком строем по театру. Мне-то проще, я только вижу лазейку, сразу делаю лапы, а когда возвращаюсь, он уже десятый сон досматривает на топчане. А вот Хичкоку не позавидуешь, ему ничего не остаётся делать, как терпеть причуды сержанта.
– Что ещё за сержант? – удивлённо спросил я.
– Это его звание, он недавно из армии вернулся, – ответил Тарантино и продолжил: – Захар в театре работает без году неделя, до него здесь работал старичок, потом он уехал жить к детям, они у него где-то за границей поселились. Жалко было с ним расставаться, хороший мужик, не жадный. На его место взяли этого солдафона. Он в целом неплохой товарищ, вот только никак не может отделаться от своих командирских замашек.
Наш мучитель подошёл к окну, взялся за прутья решётки и с ухмылкой посмотрел на нас.
– Коты, всё равно скоро вернётесь, на улице не май месяц, долго не погуляешь. По наряду вне очереди вам обеспечено, – пригрозил он и сообщил: – По-любому вам не избежать наказания, я заступил на две ночи подряд.
Захар развернулся и пошёл по коридору, открывая двери в помещения, заглядывая внутрь и снова закрывая, а пёс тем временем поставил лапы на подоконник и жалобно смотрел на нас.
