Если бы в ту ночь Тарантино не сбежал от своей преданной поклонницы, Степановна загладила бы его до смерти. Кот вырвался из её рук, выпрыгнул в окно и помчался на свою полку в гардероб, даже ни разу не обернувшись. От такой назойливой ласки я бы тоже сбежал, хотя люблю, когда меня гладят, правда, с моего позволения. Всё хорошо в меру. Я последовал за ним, а сценарист ночного триллера с тоской посмотрел мне вслед и остался ночевать в помещении охраны. Всё-таки хорошо, что я родился котом. В отличие от собак, для меня не существует никаких преград в передвижении.
Глава 8
Ранним утром, когда Антонина Степановна дремала на топчане, мы с Тарантино отправились на прогулку.
– Пойдём прошвырнёмся по крышам, – предложил кот, – что-то устал я спать, все бока отлежал.
– А как же мы выйдем, если двери закрыты? – спросил я.
– Сынок, я здесь живу тринадцать лет, – хмыкнул он и добавил: – Неужели ты думаешь, что все эти годы я выходил на улицу исключительно через дверь. У меня полно своих секретных лазеек. На административном этаже есть окно, сотрудники всегда нарочно оставляют его приоткрытым для меня. В театре все знают, что я через него хожу гулять. Правда, после того злополучного случая, когда воры забрались в театр, на него поставили решётку. Конечно, мне через неё сложновато «проходить», поскольку прутья размещены близко друг к другу а я – кот габаритный, но ничего, пока справляюсь.
Мы поднялись по лестнице на самый верхний этаж, в конце длинного коридора увидели то самое окно.
– Иди за мной, – сказал мой новый приятель, неслышно ступая по блестящим квадратикам плитки на полу, – отсюда мы попадём на крышу театра, с неё открывается потрясающий вид на город. Я часто там сижу, особенно по ночам. Понимаешь, с возрастом стала мучить бессонница. Когда не могу уснуть, иду сюда встречать рассвет, а летними вечерами, когда день длинный, провожаю закаты.
– А я люблю смотреть на звёздное небо с крыши гаража во дворе нашего дома, – сказал я, вспомнив свою семью
[20].
Как они там без меня? Понимаю, нельзя надолго оставлять дом без присмотра, но, к сожалению, не всё от меня зависит в этой жизни.
Если вы читали мои приключения в космосе, наверняка помните, как я подружился с мышонком Траволтой. С тех пор что-то в моей душе перевернулось, не могу охотиться на мышей, хоть убей, а за три месяца, пока я был на МКС, в нашем дворе их развелось видимо-невидимо. Эти наглые хвостатые почувствовали, что я стал к ним толерантно относиться, и совсем обнаглели.
Татьяна Михайловна однажды увидела, как мимо меня по двору прошествовала мышь, а я и ухом не повёл. Такую взбучку мне устроила, ругалась на чём свет стоит: «Сократ, ты совсем нюх потерял в космосе, мыши чуть ли не пешком по тебе ходят, а ты не реагируешь? Если не будешь выполнять свои прямые обязанности, я перестану тебя кормить, переходи на подножный корм». Я испугался не на шутку. Думаю, и правда, лишит питания, что тогда делать? Долго думал, как поступить, решение пришло неожиданно. Встретил как-то возле сарая мышонка и говорю ему:
– Эй, приятель, мне надо поговорить с вашим главным, позови его.
Хоть они и осмелели в последнее время, но, увидев меня, малыш испугался и, нырнув в щель под дверью, выглянул оттуда.
– Я и есть главный, – сказал он, – говори, что хотел.
– Дружок, собери-ка всех своих братьев и сестёр на собрание, хочу с вами договор заключить.
– Хм, кот, ты такой наивный, да кто же с тобой захочет встречаться, – хмыкнул тот. – Мы помним, как ты наших сородичей обижал.
– Даю честное котовое слово, никого не трону, – пообещал я. – Наверняка ты заметил, я уже давно не охочусь на вас.
– Вам доверять – себя не уважать, – выпалил мышонок и спросил: – Кстати, а что с тобой случилось? Почему ты перестал на нас нападать?
– Взгляды на жизнь поменялись, – ответил я. – Друг у меня появился из ваших, его Траволтой зовут.
– А-а-а, – протяжно произнёс он и пообещал: – Ладно, постараюсь убедить свою семью.
Собрание назначили в тот же день вечером на поляне за сараем. Когда я пришёл туда, там никого не оказалось. Первая мысль, что проскочила в голове: мыши испугались и не придут. Я сел на травке, оглядываясь по сторонам. Вдруг из-под щели у самого фундамента вылез главный.
– Ты что, один? – спросил я и напомнил: – Сказал же – никого не трону.
– Эй, братва, выходи! – крикнул малыш, и мыши начали выползать изо всех щелей.
Увидев, сколько их, я аж присвистнул от удивления. Они с опаской поглядывали на меня и на всякий случай расположились на приличном расстоянии, поближе к своим лазейкам, чтобы в случае чего сразу нырнуть в дырки.
– Так, дорогие мои мыши, предлагаю заключить договор, – обратился я к ним. – Условия простые: я вас больше не трогаю, а вы уходите с нашего двора.
– Здесь наш дом, – выкрикнул из толпы мышонок. – Нам некуда идти.
– Здесь не ваш дом, а мой, – уточнил я. – Если вы не уйдёте, то я вынужден буду снова открыть на вас охоту. Хозяйка ругается – вас слишком много развелось.
– А куда же мы пойдём? – спросил ещё один хвостатый.
Точно как и на орбите, я не мог отличить, кто из них самка, а кто – самец, они все на одну морду. Только, в отличие от космических белых мышей, эти были обыкновенные, серые.
– Я покажу вам один замечательный дом, его хозяева держат курей, свиней и прочую живность. У них в сарае полно корма. Уверен, вам там понравится, а самое главное, вам больше не надо будет думать, где найти пропитание.
– Но у них же наверняка тоже есть кот, – возразил ещё один ушастый, поводив носом.
– Нет у них кота, только собака, – сообщил я.
– Хм, ты и туда будешь приходить на нас охотиться, – ухмыльнулся ещё один из мышиного полчища.
– Не буду, – сказал я и клятвенно заявил: – Обещаю.
Таким образом я решил вопрос с мышами, они ушли с нашего двора, а ваш покорный слуга выполнил своё обещание. Вот до чего довёл меня космос. Признаюсь честно, стал переживать за свои охотничьи инстинкты. Так можно совсем их растерять. Какой же я кот, если перестану ходить на охоту.
До самого отъезда в театр я не встретил ни одного мышонка во дворе. Как бы они снова не вернулись, когда поймут, что меня нет в доме, придётся по возвращении домой опять проводить «мышиное собрание».
Несмотря на преклонный возраст и солидный вес, Тарантино с лёгкостью запрыгнул на подоконник, протиснул свою тушу через решётку и оказался по ту сторону окна. Я последовал его примеру, и через несколько мгновений мы с ним уже сидели на самом краю крыши. Само здание театра небольшое, всего три этажа. С двух сторон к нему примыкали другие строения, при желании мы запросто могли перебраться на кровли тех зданий. Город ещё спал, и лишь редкие автомобили нарушали утреннюю тишину. Далеко впереди, у самого горизонта, слегка белела узкая полоска – там медленно, не спеша занимался поздний зимний рассвет.
