Если он всё видел, почему обо мне не обмолвился ни единым словом? Как будто меня не было под креслом.
А может быть, не заметил или не пожелал меня выдавать? Сразу видно, хороший человек.
Недовольная женщина не стала продолжать спор, в зале снова погас свет, и воцарилась тишина. Я аккуратно перебрался под кресло, где только что сидел Хичкок, чтобы быть поближе к проходу. Когда начнётся спектакль, зрителям уже будет не до меня, вот тогда можно будет выбраться из укрытия и спокойно смотреть представление. Даже из-под крайнего сиденья мне была видна сцена. Внезапно над ней загорелся прожектор, в луче которого стояла девушка в красном одеянии. Неожиданно, как будто ударили в колокол, зазвучала громкая, оглушающая музыка. Не знаю, как люди отреагировали, но я чуть заикой не остался. В этот момент девушка посмотрела вверх, всплеснула руками, затем уронила голову на грудь, опустила руки вдоль тела и замерла, продолжая стоять в луче света. Её одеяние сложно было назвать платьем, скорее оно напоминало лохмотья, какие-то рваные куски материи.
Выбравшись из-под сиденья, я устроился у кресла в проходе. Отсюда смог чётко её рассмотреть: это была та рыжая актриса из Кемеровской труппы, что назвала наш театр зверинцем. Она напомнила мне Матильду; помните красавицу кошку которая жила по соседству с художником Жорой
[17]?
Громкая, оглушительная музыка сменилась тихой и мелодичной, и девушка закружилась в замысловатом танце, то и дело поочерёдно вскидывая руки и ноги вверх. Её танец напоминал балет, который я однажды смотрел по телевизору. Когда она грациозно, словно бабочка, передвигалась по сцене, луч света следовал за ней по пятам. Зрители как заворожённые наблюдали за чарующим действом, происходящим на театральных подмостках. Теперь им всем точно не до меня. Окончательно осмелев, я подошёл к самой сцене и уселся у пустого кресла на первом ряду.
Вдруг ещё один луч света вспыхнул над сценой, и в его лучах появилась брюнетка – та, что усердно наглаживала нас с Хичкоком. На ней тоже были рваные полоски ткани.
Неужели у актёров такая мода или, может, им денег не хватило на приличные костюмы? Наверное, всё потратили на билеты, чтобы приехать в столицу на гастроли.
Теперь девушки вдвоём кружились в танце. Все их движения были слаженными и синхронными, и со стороны казалось, будто одна девушка танцует перед зеркалом, а отражение копирует её действия. Внезапно танцовщицы упали на пол, выделывая всякие выкрутасы, тем самым лишив меня возможности что-либо увидеть. Совершенно неосознанно я запрыгнул на свободное сиденье кресла, что находилось рядом со мной, и, вытянув шею, наблюдал за их действиями.
– Котейка, ты откуда взялся? – наклонившись ко мне, тихо спросила девушка, сидящая на соседнем сиденье.
– Мяу, – так же тихо ответил я, с мольбой глядя на неё.
– Сиди, ты мне не мешаешь, – улыбнулась она и погладила меня по голове.
Какая хорошая девушка! Всё-таки везёт мне с женщинами, особенно с молодыми. Глядя на неё, я вспомнил Катерину, они были примерно одного возраста. Прошло совсем мало времени, как я уехал из дома, а уже успел соскучиться по своей племяннице.
Сосед девушки, моложавый мужчина, наклонившись к ней, шёпотом спросил:
– Ты с кем разговариваешь?
Она отклонилась назад, прижавшись к спинке кресла, тем самым открывая вид на меня.
– Ты кот, что ли? – Он округлил глаза.
Гражданин, вы в своём уме? Какой я тебе кот?
Глаза протри, да присмотрись повнимательней. Я – тигр уссурийский. Ты разве не слышал, по телевизору в новостях передавали – из зоопарка сбежал хищник и отправился в театр. Сейчас спектакль досмотрю и обратно в клетку вернусь. До чего же порой глупые вопросы задают люди!
– Откуда он здесь? – снова спросил парень.
– Не знаю, – моя соседка пожала плечами и предположила: – Скорее всего кот живёт в этом театре.
Мужчина и женщина, сидящие по ту сторону прохода на крайних местах первого ряда, тоже с любопытством поглядывали в мою сторону. Поди не каждый день видят кота-театрала, да ещё не где-нибудь под креслом или в проходе, а гордо восседающим в кресле на первом ряду.
Над сценой вспыхнули ещё два прожектора, в лучах которых появились актёры, один из них был Кирилл. Он, оказывается, ещё и актёр. Видимо, в театральной среде такое положение вещей считается нормой, когда один человек совмещает сразу несколько должностей. На мужчинах, как и на женщинах, были набедренные повязки. Видимо, у гастролёров совсем туго с финансами. И куда министерство культуры смотрит? Неужели не могут помочь актёрам и купить нормальную одёжку.
Тихая мелодичная музыка сменилась громкой, зажигательной. Теперь изящные движения актрис стали энергичными и перемешивались с лихими движениями актёров. Весь танец выглядел фантастически. Внезапно мелодия стихла, актёры застыли в причудливых позах, над сценой погас свет, и зал погрузился в оглушающую тишину. Лишь в ушах продолжала звенеть музыка.
Никто из зрителей не произносил ни единого слова. Видимо, всё ещё находились под впечатлением и переваривали увиденное. Буквально через несколько минут вспыхнул яркий свет. Теперь сцена выглядела как зал ресторана – со столами и стульями вокруг них, сбоку устроили барную стойку на которой стояли бутылки, кружки, стаканы, бокалы. И когда они успели поменять антураж?
Вы, наверное, подумали: откуда Сократ знает, как выглядит ресторан? Во-первых, всем известно, что я ещё тот любитель посмотреть телевизор, в нём и не такое увидишь; а во-вторых, когда я гуляю по улицам и прохожу мимо различных заведений, всегда заглядываю в окна. Только не говорите, что вы так не делаете, ни за что не поверю.
Однажды в канун Нового года, проходя мимо продуктового магазина, я остановился у витрины. А как можно было не остановиться? Она выглядела словно сказочная страна, так и манила к себе. Как же мне хотелось в тот момент оказаться по ту сторону стекла. На полках лежали сыры различных форм, среди них были даже цветные – жёлтые, оранжевые, белые с синими вкраплениями, под потолком подвешены тушки птицы и окорока, ветчина, колбасы какие хочешь – копчёные, варёные, – различные баночки, бутылочки, коробочки, перевязанные яркими лентами, и ещё много всякой всячины. Глядя на витрину, можно было прямо там скончаться от обильного слюноотделения. Моя нервная система ещё не знала такого эмоционального потрясения.
Это был лучший «телевизор» в моей жизни, даже круче, чем духовка с курицей. Я готов был смотреть в него вечно. Кстати, тогда не только я застыл у сказочного магазина. Рядом со мной стоял грязный, бомжеватого вида дядька; глядя на деликатесы, он задумчиво потирал седую бороду.
– Тебе тоже нравится то, что ты видишь? – обратился он ко мне, по-прежнему пристально рассматривая витрину.
– Мяу, – подтвердил я, имея в виду, как же такое может не нравиться.
– Да… зрелище что надо, – многозначительно произнёс он и, тяжело вздохнув, добавил: – Вот только мне оно не по зубам.
