Однако вскоре радостное возбуждение от перемен сменилось внутренним беспокойством. Муж все больше мрачнел, глядя, что творится при дворе нового властителя. Любимцы князя, его ближайшее окружение, люди честолюбивые и желающие употребить близость к монарху для своих целей, были совершенно нетерпимы для тех русских чиновников, кои были поставлены на важнейшие направления гражданского управления. Вскоре напряжение стало совершенно невыносимым. И вот уже князь отменяет действие конституции, и вот уже явно раздражение русского престола и охлаждение прежней дружбы. Британия и Австро-Венгрия плетут тонкие интриги, чтобы вырвать Болгарию, земля которой полита кровью русского солдата, из-под влияния России и утвердиться тут твердой ногой. Один за другим покидают Софию неугодные князю русские генералы. И уже совсем кажется немыслимым, что разные политические спекулянты начинают покрикивать на Россию и призывать гнать ее и вовсе.
Нил Крупенин давно понимал, что тучи сгустились не только над русской политикой на Балканах. Они сгустились над его спокойной и счастливой жизнью. До чего несправедливо и уродливо устроен мир! Отчего жизнь простого человека зависит от интриг кучки честолюбцев, разыгрывающих свои таинственные ходы с краплеными картами! А судьба тысяч подданных, история государства направляется рукой человека мелкого, фальшивого и недалекого!
Так или иначе, нужно было принять мучительное решение. Нил долго собирался с духом, прежде чем объявить жене, что он выходит в отставку и они едут в Россию. Младена догадывалась, что когда-нибудь это должно будет произойти. Но все равно, мысль о скорой разлуке с родительским домом и отчизной повергла ее в большое уныние. Однако делать было нечего. Оставаться решительно невозможно. Обстановка при дворе для русских чиновников накалялась, ждать перемен не приходилось. К тому же князь Баттенберг затеял возню на Балканах, стремясь усилить свое влияние и расширить территорию Болгарии за счет Восточной Румелии, которую присоединил к своему владычеству. Немедля последовала война с соседней Сербией. Крупенины не стали дожидаться начала войны и поспешили в Россию. К тому же русский император отозвал с болгарской службы всех остававшихся там русских офицеров.
И уже в Петербурге они узнали, что незадачливый князь лишился своего престола, будучи свергнут заговорщиками, офицерами софийского гарнизона. Его вывезли из столицы, посадили на пароход и сдали русским властям. Судьба, правда, дала ему еще один шанс вернуться на престол и начать все с начала, да только результат оказался еще более плачевным. Недолгую оставшуюся жизнь несостоявшийся властитель жил частным лицом, женился на певичке и умер совсем молодым. А ведь мог бы стать частью великого преображения Болгарии, принести славу и себе, и России, которая ему корону и преподнесла! Трон получил другой принц, Фердинанд Кобург, а на дипломатических приемах и военных парадах исчезли русские мундиры, теперь были сплошь австрийские и немецкие. В магазинах пропали русские товары, опять же потесненные австрийскими, дело дошло до того, что в школах запретили изучать русский язык, а в лавках продавать русские книги.
Все эти безрадостные новости Младена и Нил узнавали из писем родни, которые иногда долетали из солнечного края, но не радовали, а только добавляли тоски и печали.
Тоска и печаль напрочь поселилась в душе Младены. Покидая родной дом, она смутно надеялась, что родина мужа встретит ее ласково и с любовью, как и его в свое время. Однако ее ожидало горькое разочарование. Мужнина родня встретила новую родственницу в штыки.
– Стоило ехать за тридевять земель, чтобы подобрать девку-чернавку, цыганку! – неслось злое шипение. – Вон у нас их табором сколько кочует! Неужто русской невесты не нашлось?
Нил, не ожидавший от родни эдакой грубости и непримиримости, оскорбился, решительно порвал все прежние отношения, и Крупенины зажили одиноко и замкнуто. Одно их утешало – их любовь друг к другу и к единственному сыну. В Сестрорецке был куплен большой дом, и там семья проводила все время. Нил продолжал заниматься коммерцией, его прежние связи с Болгарией, несмотря на политические осложнения, оставались. Пошив военной амуниции приносил большие доходы. К тому прибавились интересы на оружейном заводе в Сестрорецке. Дело росло как на дрожжах.
Савва подрастал и скоро превратился в крепкого смышленого юношу, который с младых ногтей вникал в отцовские дела, желая стать ему опорой. Он прекрасно учился в коммерческом училище и быстро стал совершенно взрослым. Младена и ахнуть не успела, как из гуленьки, кудрявой шаловливой куколки, вырос мужчина, под стать ее обожаемому супругу. Она смеялась, прогуливаясь под руку с мужем и сыном, маленькая и хрупкая между двух высоких и крепких мужчин.
Между тем ветры политики подули в другую сторону. В Болгарии потеплело относительно русского присутствия, и российская коммерция снова устремилась на Балканы. Крупенин-старший воспрял духом. Воспряла и Младена, потому что муж заявил ей, что в ближайшее же время они отправляются в Софию! Сколько было радостного волнения, переживаний! И вот уже родные пейзажи, горы, по которым она так скучала. Яркое радостное солнце, высокое небо и море роз с их упоительным запахом! Родной дом, старый, но еще крепкий. И такой же старый, но крепкий отец! Слезы, восторги. Савва оказался в центре всеобщего внимания. Еще бы, русский внук, взрослый, красивый, умница! Юноша не знал, куда деться от смущения и от того, что вокруг звучит болгарская речь, которую он понимал все же не очень хорошо. Прелестные кузины, быстроглазые и веселые, закружили хоровод вокруг него, голова пошла кругом. Но более всего молодого человека поразило то обстоятельство, что любимая матушка чудесным образом преобразилась. Вмиг улетели года. И она снова, просто на глазах помолодела, став чуть ли не вровень со своими молоденькими племянницами. Счастье светилось в ее глазах, она снова летала, порхала, парила! Воздух родины, отчего дома вливался в нее живительными струями, растапливая холод и лед далекого чуждого Петербурга.
Васил Христов только и ждал дорогого зятя, чтобы с ним еще больше расширить дело. Крупенин и Христов вступили в первое русско-болгарское акционерное товарищество, открыли магазин, а также торговлю русскими книгами, особенно духовного содержания. Димитр к тому времени уже не жил с братом. По большей части он все свое время проводил в монастырях, где с упоением трудился над церковными заказами.
София в ту пору уже преобразилась и стремительно становилась европейским городом. Электрическое освещение, железная дорога, университет. Особенно тронуло душу бывшего отставного русского полковника то, что болгары создали комитет по сбору средств на строительство храма-памятника «Святой Александр Невский», в память о той крови, которую Россия пролила за братьев-славян в войне с турками. Он немедля пожелал сделать взнос и содействовать комитету.
Человек предполагает, Бог располагает. Мы не знаем того, что случится с нами через миг.
Семейство весело и беззаботно проводило время на прогулке по горе Витоше в окрестностях Софии. Неожиданно Нил Крупенин охнул и уткнулся головой в гриву лошади, на которой ехал верхом. Конь остановился, седок стал крениться и падать на землю. Савва спрыгнул со своего коня и подбежал к отцу, желая помочь, но, к ужасу своему, понял, что никакая помощь уже не понадобится.
