— Ты работал всю ночь! Рай чиркнул спичкой.
— Уж такая у меня профессия.
— В самом деле? — тихо спросила она.
— Да. — Их взгляды встретились. — И потом, речь ведь идет о тебе…
Ее пульс забился чаще. Она никак не могла его унять.
— Рай, ты все для меня усложняешь.
— Так и было задумано. — Он не спеша погладил ее по лацкану халата. От халата шел ее аромат — едва заметный и сладко-мучительный. — Хочешь, чтобы я спросил, как у тебя прошел день?
— Нет. — Устало рассмеявшись, Натали покачала головой. — Не хочу!
— Наверное, о погоде, политике и спорте ты тоже не хочешь разговаривать?
Натали ответила не сразу. Ей не хотелось, чтобы он слышал, как часто бьется ее сердце.
— Не особенно.
Он шумно вздохнул и, подавшись вперед, смял окурок в пепельнице.
— Мне надо идти, а ты ложись и постарайся уснуть.
Раздираемая смешанными чувствами, она встала. Как и он.
— Да, наверное, так будет лучше… Разумнее всего. — Она хотела совсем другого, но так будет лучше. Правда, с ужасом поняла Натали, ей сейчас хочется совсем другого. Но то, что он предложил… действительно разумнее.
— Но я никуда не уйду, — продолжал Рай, не сводя с нее взгляда. — Если только ты меня не прогонишь.
Сердце у нее забилось еще чаще. Ее с головы до ног пробила дрожь.
— Н-не прогоню?
— Натали, где спальня?
Слегка ошеломленная, она посмотрела поверх его плеча и неопределенно ткнула рукой:
— Там… Вон там!
С поразительной легкостью Рай подхватил ее на руки:
— Думаю, с таким расстоянием я справлюсь.
— Не надо! — молила она, покрывая быстрыми жаркими поцелуями его лицо и шею. — Я знаю, что это ошибка.
— Все время от времени ошибаются.
— Я очень умная… — Задыхаясь, она поспешно расстегивала на нем рубашку. — И уравновешенная. По-другому мне нельзя, потому Что… — Она тихо застонала, добравшись до его тела. — Боже, какое у тебя все красивое!
— Да? — Он едва не споткнулся, пытаясь вытащить рубашку из джинсов. — Считай, что здесь все твое… Надо было раньше догадаться.
— М-м-м… — Она куснула его в плечо. — О чем?
— Что у тебя первоклассная постель.
Он положил ее на атласное покрывало.
Чувствуя, что сходит с ума, она дернула его за рубашку и потребовала:
— Скорее! Я мечтала об этом с тех пор, как ты впервые прикоснулся ко мне!
— Сейчас… я тебя догоню. — Изнывая от такого же нетерпения, он жадно впился в нее губами.
Хватая ртом воздух, она положила руку на застежку его джинсов.
— Мы сошли с ума!
Она прижалась к нему, и они стали кататься по кровати. Поясок развязался, и он увидел, что на ней под халатом лишь узкая полоска шелка такого же цвета. Хрипло застонав, он прильнул губами к сливочно-белой груди.
Шелк, жар и благоухающая плоть. Вся ее суть наполняла его, мучила, пытала. Да, она — настоящая женщина. Воплощение красоты, изящества и страсти, искушения, муки и ликования. И она победила, завладела им целиком!
Они метались по скользкому атласному покрывалу; оба изнывали от нетерпения, обоим хотелось большего. Пламя в них разгоралось все сильнее. Ее руки и губы блуждали по его телу, и каждое касание обжигало — но тушить эти пожары он не собирался. Наоборот, ему хотелось, чтобы бушующий в ней огонь поглотил его. Хрипло вздохнув, он сдернул с нее полоску шелка и жадно впился в ее плоть. Руки у него оказались сильными, грубыми… И чудесными. Натали еще никогда не чувствовала себя такой живой — и никогда так сильно ничего не хотела. Она жаждала его, хотела его — как она теперь понимала, желание возникло с самой первой их встречи. И вот теперь он совсем рядом, она стонет под тяжестью его мощного мускулистого тела. Всякий раз, как их губы сливаются, она чувствует в нем такую же страсть.
Она не может и не будет противиться неодолимой силе… захватившей ее стихии! Натали почувствовала себя сильной, развратной и совершенно свободной. Пока он умело и безжалостно подводил ее к первому пику наслаждения, она впилась зубами ему в плечо. Потом выгнулась дугой ему навстречу, прижалась к нему всем телом.
Он ворвался в нее — стремительно, резко, глубоко.
Она как будто ослепла и оглохла; соединяясь с ним и все ускоряя бешеный ритм движений, она не слышала собственных криков. Прильнув к нему, она двигалась все быстрее. Ее подгоняла ненасытная жажда…
В спальне было светло… Странно, раньше он не замечал этого, хотя привык подмечать все до мельчайших подробностей. Лампа горела приглушенным светом, оттеняя прохладные стены цвета фруктового мороженого.
Райан лежал тихо, положив голову ей на грудь, и ждал, пока его организм успокоится.
Он слышал, как гулко бьется ее сердце. Вся покрытая испариной, она обмякла под ним, но каждые несколько секунд ее тело сотрясала дрожь.
Вопреки ожиданию, Рай не испытывал радости победы. Он просто смотрел на нее и изумлялся.
Он так хотел завоевать, покорить ее! Да, он не может и не хочет это отрицать. С первых мгновений, как только он увидел ее, он жаждал, чтобы она вот так трепетала и дрожала под ним. Но не ожидал, что их обоих захватит мощный вихрь и швырнет друг другу в объятая, как диких зверей.
Он понимал, что обошелся с ней довольно грубо. Он не считал себя особенно нежным и ласковым по натуре и потому не очень забеспокоился. Но он еще ни разу, ни с одной женщиной не терял головы так, как с Натали. И ни одну женщину он не хотел снова всего через несколько секунд после того, как занимался с ней любовью.
— Не получается, — прошептал он.
— Что? — Натали казалось, что ее тело расплавилось. Внутри все ныло от сладкой боли.
— Прогнать наваждение… Я-то думал, после секса все пройдет… Хотя бы отчасти.
— Вот как… — Натали с трудом разлепила глаза, но тут же зажмурилась от света, пусть и приглушенного. В голове постепенно начало проясняться, кожа как будто горела огнем. Она вспомнила, как срывала с него одежду, как каталась вместе с ним по кровати. В голове не было ни одной мысли, билось только: она хочет его. Натали вздохнула и сказала:
— Ты прав… Интересно, что на нас нашло?
Он со смехом поднял голову, посмотрел на ее раскрасневшееся лицо, взъерошенные волосы.
— Хотелось бы мне знать… Как ты?
Она улыбнулась в ответ. К черту логику!
— Хотелось бы мне знать! То, что здесь только что случилось, выходит за рамки моего обычного поведения.
— Вот и отлично. — Он опустил голову и провел кончиком языка по ее груди. — Натали, я опять хочу тебя!
