Геля . Тебе никто ничего не сказал?
Виктор . Какие-нибудь новости? У них? Или у нас?
Геля . У нас.
Виктор . Асю увезли в Дагестан?
Геля . Издан новый закон.
Виктор . И что же он утверждает?
Геля . Он воспрещает. Браки с иностранцами. С пятнадцатого февраля.
Виктор . Ну и… что? Это ж не может к нам относиться.
Геля . Можно узнать – почему?
Виктор . Мы же любим друг друга.
Геля (вспылив) . Ты – глупец.
Пауза.
Прости, прости меня, я не слышу сама себя.
Виктор . Убежден, отвечаю тебе головой… Это, безусловно, временная мера… Очевидно, бывают легкомысленные браки. Думаешь, я сам мало чего навидался, когда уходил на гражданку? Мы стояли в Вене… Мало ли было глупостей. Играли свадьбы, а потом – одни неприятности, слезы… (Обнимает ее.) Не волнуйся… Прошу тебя… Не волнуйся… Ты будешь со мной.
Геля . С тобой… с тобой… Ты же ничего не изменишь!
Виктор . О, черт! Вот она – твоя трезвость. Если б ты слушалась меня, мы бы уже были женаты.
Геля . Если б не моя трезвость, ты бы попал в трудное положение.
Виктор . А сейчас мое положение легче?!
Геля . Почему же ты на меня кричишь?
Виктор . Что делать? Что делать?
Геля . Витек, единственный мой… Придумай… Придумай… что-нибудь. Ты счастливчик. Тебе все удается. Ты всегда умел хорошо придумывать. Я умоляю тебя, придумай.
Виктор . Да, да. Я придумаю. Я придумаю…
Свет гаснет.
Вновь – свет. Улица. Геля. Появляется Виктор. Она бросается к нему. Он молча берет ее под руку, и они уходят.
Слышен слегка измененный записью голос Виктора.
Виктор . Но я тогда так ничего и не придумал. Жизнь есть жизнь, и она иногда сложнее, чем кажется. Вскоре меня перевели в Краснодар. О Геле я больше вестей не имел. Краснодар – отличный, веселый город. Вечерами все ходят по улице Красной. Я тоже частенько по ней гулял, но друзей не заводилось долго. Потом появились и друзья. Летом мы ездили на практику в Абрау-Дюрсо. Он окружен горами и лежит на дне чаши. Ее северный склон засажен виноградниками различных сортов. Летом, когда листья окрашиваются в разные цвета, перед вами как бы возникает корона.
Часть вторая
Звучит музыка. Это та же мелодия, что в первой сцене, – мазурка Шопена.
Слегка измененный записью голос Виктора.
– Прошло десять лет, и я оказался в Варшаве. Стояла мягкая ранняя осень. Я знал, что Варшава была разрушена, но я увидел живую Варшаву, хотя развалины попадались часто. Мало на свете городов, подобных польской столице. Стоит только в нее попасть, и ты теряешь голову, как от встречи с девушкой, когда тебе семнадцать.
Свет. Барьер в вестибюле гостиницы перед отсеком администратора. На барьере – телефон. Виктор набирает номер. Слышен мужской голос:
– Слухам.
Виктор . Проше пани Гелену.
Мужской голос . Гельця!
Пауза. Слышны шаги.
Голос Гели . Слухам.
Виктор откашливается.
Слухам!
Виктор . Геля, это я.
Пауза.
Ты меня слышишь? Это я.
Голос Гели (сдавленно) . Езус-Мария…
Виктор . В восемь я жду на углу Свентокшисской и Нового Свята. Договорились?
Пауза.
Голос Гели . Так.
Виктор вешает трубку.
Свет гаснет и почти сразу же вспыхивает. Шум улицы. Вечер.
На углу – Виктор.
Появляется Геля.
Геля . Я не опаздывала?
Виктор . Не опоздала.
Геля . О, так. Он опять меня исправляет. Не о-поз-дала.
Виктор . Нет, ты не опоздала. Точность – вежливость королев.
Рукопожатие.
Геля . Ты мало изменился.
Виктор . Ты – тоже.
Геля . Ты был обязан сказать, что я стала лучше.
Виктор . Я хотел это скрыть, чтоб чувствовать себя уверенней.
Геля . Вот что? Это другое дело.
Виктор . Все твои страхи были напрасны. Ты стала певицей, но не стала толстухой.
Геля . Одна я знаю, чего это стоит. Жизнь моя… как это… не сахар. И это надо понимать буквально.
Виктор . А частки на Новом Святе?
Геля . Ты злой. Об этом даже нельзя говорить. Исключены раз навсегда.
Виктор . Какая жалость.
Геля . Исключены, но сегодня мы сделаем исключение. В честь твоего приезда.
Виктор . Я очень рад доставить тебе удовольствие.
Геля . Дзенкую бардзо пана. Как ты здесь очутился?
Виктор . Нас тут несколько человек. Мы приехали встретиться с коллегами. Ваше виноделие недостойно такой страны. Всего несколько виноградников.
Геля . Ты прав, виноградники – это единственное, чего нам не хватает. Все остальное есть. (Пауза.) Ты стал ученым?
Виктор . Я защитил диссертацию.
Геля . Я тебя поздравляю. Я была уверена, что ты пробьешься.
Виктор . Еще больше это можно сказать о тебе. В Варшаве все тебя знают.
Геля . Такая профессия. Ты видел город?
Виктор . Чуть-чуть. Но я уже им заболел.
Геля . У нас говорят – Варшава строилась семьсот лет и двенадцать. Было девяносто целых домов.
Виктор . Знаю и не верю.
Геля . Где ты остановился?
Виктор . В отеле «Саски».
Геля . А-а… так… Плац Дзержинского. Но ты уже был в Лазенках? В Старом Мясте?
Виктор . Не был нигде.
Геля . Когда ты приехал?
Виктор . Три часа назад.
Геля (она медленно оглядывает его). Спасибо. Это очень мило.
Виктор . И уже успел попасть в историю. Перед входом в отель стояли две толстушки. Наверно, они все время едят частки. Товарищ спросил меня не очень тихо: «Это и есть польские красавицы?» И одна обернулась, смерила меня взглядом и сказала: «Да, это и есть польские красавицы».
