Геля . Тем более ваш Хайям говорит:
Красавиц и вина бежать на свете этом
Разумно ль, если их найдем на свете том?
Виктор . Вы прочли Хайяма. Мне это приятно.
Геля . Вы так его любите?
Виктор . Приятно, что вы готовились к встрече.
Геля (оглядывая его) . Вот что?.. Спасибо за предупреждение.
Виктор . А это не понял.
Геля . Вы не так безопасны, как мне показалось. С вами надо быть настороже.
Виктор . Это – ошибка. Ничуть не надо.
Геля . Я готовилась? Ну хорошо. Не забуду этого ни вам, ни Хайяму.
Виктор . Не стоит сердиться, будем друзьями.
Геля . Все равно – у вас нет никакого опыта. Даже если вы что-то заметили, вы должны были промолчать. Тогда вы смогли бы когда-нибудь воспользоваться своим открытием. Все-таки – куда мы идем?
Виктор (веско). Я полагаю, мы сходим в кино.
Геля . Я так и знала, что этим кончится. А что нам покажут?
Виктор . Не имею понятия. Мне все равно.
Геля . Хотите сказать, что не будете смотреть на экран?
Виктор . Почему? Буду. Время от времени.
Геля . Вы откровенный человек.
Виктор . От неопытности, должно быть.
Геля . Отец меня предупреждал – с кино все начинается.
Виктор . Мы ему не скажем.
Геля . Безусловно, не скажем. Его уже нет.
Виктор . Простите.
Геля . Что с вами делать, прощаю. Когда взяли Варшаву, мы перебрались в деревню, но его это не спасло. (Неожиданно.) Что бы вы сделали, если б я не пришла?
Виктор . Явился бы в общежитие.
Геля . Это хорошо. Это значит – у вас есть характер. Почему вы стали такой серьезный? Лучше мы переменим тему. Теперь вы знаете, что я сирота и меня обидеть нельзя. Как надо правильно – обидеть или обижать?
Виктор . Можно и так и так.
Геля . И так и так – нельзя. Нельзя обижать.
Виктор . Я ведь – тоже. У меня и матери нет.
Геля . Бедный мальчик… И он убежден, что счастливчик.
Виктор . Конечно, счастливчик. Это уж факт. Сколько не дожило, а я дожил. Полгода в госпитале и – вот он я. На углу Герцена и Огарева.
Геля . Витек, ни слова больше про войну. Ни слова.
Виктор . Договорились: миру – мир.
Геля . Если б я знала, вы бы минуты не ждали на этом вашем углу.
Виктор (щедро) . Вот еще… Вы опоздали по-божески. Я приготовился ждать полчаса.
Геля . Так много?
Виктор . Девушки это любят.
Геля . Але то есть глупство. Просто глу-пость. Зачем испортить настроение человеку, если ты все равно придешь. Я читала: точность вежливость королей.
Виктор (с лукавством) . И королев.
Геля . Каждая женщина – королева. Это надо понимать раз навсегда.
Виктор . Вы хотите сказать – понять раз навсегда.
Геля . Добже, добже. Вы всегда лучше знаете, что я хочу сказать.
Свет гаснет.
Снова свет. Пустой зал. Переговорный пункт. Доносится голос, усиленный микрофоном: «Будапешт, третья кабина. Будапешт на проводе, третья кабина».
Виктор . С кем ты собираешься говорить?
Геля . Если пан позволит, с Варшавой.
Виктор . А точнее?
Геля . Пусть это будет тайна. Маленькая тайна освежает отношения.
Виктор . Рано ты начала их освежать.
Геля . Это никогда не бывает рано. Это бывает только поздно.
Виктор . В конце концов, это твое дело.
Геля . На этот раз пан прав.
Виктор (оглянувшись). Здесь не слишком уютно.
Геля . Зато тепло. Когда будут страшные морозы и мы совсем превратимся в ледышечки, мы будем сюда приходить и делать вид, что ждем вызова.
Виктор . Тебе надоело ходить по улицам. Я тебя понимаю.
Геля . Витек, не унывай. Мы нищие студенты. Я бедненькая, зато молоденькая, и у меня… как это… свежий цвет лица.
Виктор . Обидно, что я не в Москве родился. По крайней мере был бы свой угол.
Геля . Я охрипла. Я не знаю, как буду разговаривать.
Виктор . Совсем не охрипла. Голос как голос.
Геля . Ты не знаешь, меня лечили два дня. Меня закутали в два одеяла. Потом мне давали чай с малиной. Потом аспирин. Потом я пылала. Как грешница на костре. Потом я не выдержала и сбросила с себя все. Это был восторг. Я лежала голая, ела яблоко, Вера играла на арфе – все было словно в раю.
Виктор . Жаль, меня там не было.
Геля . Старая история. Стоит создать рай, появляется черт. Ты и так во всем виноват. Из-за тебя я потеряю голос и погублю свою карьеру. Певица не может быть легкомысленной.
Виктор . Ты никогда не была легкомысленной.
Геля . Альбо ты управляешь своим темпераментом, альбо он управляет тобой.
Виктор наклоняется и целует ее в щеку.
Браво, браво.
Виктор . Могу повторить. (Стараясь скрыть смущение.) А который час?
Геля смеется.
Что тут смешного?
Геля . Я заметила, человек интересуется временем в самый неподходящий момент.
Виктор (хмуро) . Не знаю. Не обращал внимания.
Геля . Слушай, я тебя развеселю. Один раз отец нагрузил телегу большой копной сена. В этой копне были спрятаны евреи. Я должна была довезти их до другого села. И только меня отпустил патруль, мы не проехали даже два шага – из копны высовывается голова старика, в белой бороде зеленая травка, и он спрашивает: «Который час?» Матерь Божья, я еще вижу патруль, а ему нужно знать – который час?
Виктор . Ты меня очень развеселила. Тебя убить могли. Или – хуже…
Геля . Что может быть хуже?
Виктор . Ты знаешь сама.
Геля (мягко, не сразу) . Ты чудак, Витек.
Виктор . Перестань. Какой я чудак?
