— Давайте без предисловий! — За спиной у Симмонса стоял Парино в сопровождении двоих полицейских. На лице у него застыла презрительная усмешка, на запястьях блестели наручники. — Мы здесь для дела, так что хватит болтать!
Кивнув, Дебора направилась в небольшой кабинет. Она положила портфель на стол и села, сложив руки перед собой. В элегантном темно-синем костюме и белой блузке она очень напоминала южную красавицу с прекрасными манерами. Но ее глаза, такие же темные, как и лен ее костюма, обжигали Парино. Она изучила полицейские фотографии Мендеса и видела, что могут сделать с шестнадцатилетним мальчишкой ненависть и автоматическое оружие.
— Мистер Симмонс, вы сознаете, что из четверых подозреваемых в убийстве Рико Мендеса вашему клиенту предъявляются наиболее серьезные обвинения?
— А можно их снять? — Парино протянул руки в наручниках.
Дебора взглянула на него:
— Нет.
— Ну же, малышка! — Он бросил на нее, как ей показалось, плотоядный взгляд. — Ты что, боишься меня, а?
— Вас, мистер Парино? — Она скривила губы, и в ее голосе слышался холодный сарказм. — Да нет: Я каждый день давлю отвратительных маленьких жуков. А вот вы должны меня бояться. Я собираюсь упрятать вас в тюрьму. — Она снова бросила взгляд на Симмонса. — Давайте не будем терять время. Мы все трое знаем, как обстоит дело. Мистеру Парино девятнадцать лет, но судить его будут как взрослого. Как будут судить остальных, как взрослых или как детей, еще предстоит определить. — Она вынула свои записи, хотя не очень-то нуждалась в них. — Смертоносное оружие было найдено в квартире мистера Парино, на нем остались отпечатки пальцев мистера Парино.
— Мне его подбросили, — настаивал Парино. — Я раньше никогда в жизни его не видел.
— Это вы скажете судье, — предложила Дебора. — Два свидетеля утверждают, что именно вы сидели в машине, завернувшей за угол Третьей авеню и рынка 2 июня в 11.45. Те же два свидетеля именно в мистере Парино опознали человека, высунувшегося из машины и десять раз выстрелившего в Рико Мендеса.
Парино начал ругаться и кричать что-то насчет доносчиков и о том, что он с ними сделает, когда выйдет отсюда. И что он сделает с ней. Не потрудившись повысить голос и по-прежнему глядя на Симмонса, Дебора продолжила:
— У нас налицо хладнокровное убийство. И штат будет требовать смертного приговора. — Она сложила руки на своих записях и кивнула Симмонсу. — Ну, так о чем вы хотели поговорить?
Симмонс потянул за свой галстук. Дым от сигареты Парино шел в его сторону, и поэтому глаза адвоката слезились.
— Мой клиент информирован, что имеет право обратиться в офис окружного прокурора и предложить сотрудничество. — Адвокат прочистил горло. — В обмен на льготы и на смягчение выдвинутых против него обвинений. От убийства до незаконного хранения оружия.
Дебора подняла бровь, в тишине было слышно, как бьется ее сердце.
— Я жду продолжения.
— Это не шутка, сестренка! — Парино склонился над столом. — Мне есть что предложить, и тебе лучше принять правила игры.
Дебора нарочитыми движениями положила свой записи обратно в портфель, защелкнула замок и встала.
— Ты подонок, Парино! Ничто, ничто из того, что ты собираешься предложить, не вернет тебе свободы. Если ты думаешь, что тебе удастся обвести вокруг пальца меня и наших сотрудников, то ты глубоко заблуждаешься!
Увидев, что она направилась к двери, Симмонс вскочил:
— Пожалуйста, мисс О'Рурк, давайте обсудим ситуацию!
Дебора резко повернулась к нему:
— Конечно, обсудим. Как только вы сделаете мне реальное предложение.
Парино сказал что-то короткое и непристойное, отчего Симмонс побледнел. Дебора холодно, бесстрастно взглянула на него.
— Штат будет настаивать на обвинении в убийстве и смертном приговоре, — спокойно произнесла она. — И поверьте мне, я позабочусь о том, чтобы общество избавили от вашего клиента, как, от пиявки.
— Я выйду отсюда! — заорал на нее Парино, вскочив и бешено сверкнув глазами. — И уж тогда я разыщу тебя, сука!
— Вы не выйдете отсюда, — Она посмотрела на него через стол холодным немигающим взглядом. — Я очень хорошо выполняю свои обязанности, Парино, то есть засаживаю маленьких бешеных животных вроде вас в клетки. В вашем же случае я постараюсь приложить все свои силы. Вы не выйдете отсюда, — повторила она. — А когда вы будете томиться в камере смертников, я хочу, чтобы вы вспоминали обо мне.
— Убийство второй степени, — быстро произнес Симмонс.
— Тебе не удастся продать меня, сукин сын! — словно бешеное эхо, раздался голос его клиента.
Дебора проигнорировала Парино и посмотрела в напряженные глаза Симмонса. Что-то здесь нечисто, она это чувствовала.
— Убийство первой степени, — повторила она. — Пожизненное заключение, а не смертная казнь, если, конечно, не вскроются какие-нибудь факты, затрагивающие мои интересы.
— Пожалуйста, позвольте мне поговорить с моим клиентом. Мне нужна минута, не больше.
— Конечно. — Она оставила истекающего потом адвоката с его орущим клиентом.
Двадцать минут спустя она снова встретилась с Парино за поцарапанным столом. Он был бледнее, спокойнее и докурил сигарету до фильтра.
— Выкладывайте свои карты Парино, — предложила она.
— Я требую неприкосновенности.
— От каких-либо обвинений, которые могут быть выдвинуты против вас на основании информации, которую вы мне дадите? Договорились. — Он уже был у нее в кармане.
— И защиты.
— Это гарантированно.
Он заколебался, играя сигаретой и прожженной пластиковой пепельницей. Но она знала, что загнала его в угол. Двадцать лет.
Адвокат обещал, что, вероятно, через двадцать лет он будет условно освобожден.
Двадцать лет тюрьмы все равно лучше, чем электрический стул. Крепкий парень сумеет постоять за себя в местах не столь отдаленных. А Парино считал себя очень крепким парнем.
— Я кое-что поставлял каким-то парням. Тяжелые наркотики. Перевозил это барахло с доков к антикварному магазину в центре города. Мне хорошо платили, слишком хорошо, поэтому я понял, что, кроме старинных ваз, в этих корзинах есть что-то еще. — Неуклюжий в своих наручниках, он прикурил от тлеющего фильтра другую сигарету. — Вот я и решил сам посмотреть. Открыл одну из корзин. Она была набита кокаином. Черт, я никогда не видел столько снега! Сто, может быть, сто пятьдесят фунтов. И он был чистым.
— Откуда вам это известно?
Он облизал губы, затем широко улыбнулся.
— Я взял один из пакетов и засунул под рубашку. Говорю вам, этого достаточно, чтобы засадить любое рыло в штате на двадцать лет.
— Как называется магазин? Он снова облизал губы.
