Член выскальзывает из моего рта, я улыбаюсь и облизываюсь, словно довольная кошка. Рома помогает мне подняться на дрожащие ноги и, сев в кресло, усаживает меня к себе на руки, заключая в теплые объятия. Мы долго целуемся, обмениваясь вкусами друг друга, обнимаемся и просто тремся друг о друга. Нам не нужно слов, мы все понимаем и так. И о том, как сильно любим друг друга, и о том, что готовы подарить друг другу вечность в этих объятиях.
ЭПИЛОГ
– А где Ася? – спрашиваю Марину, поднимая взгляд от свих ног. Мне нравится, как сквозь тонкий капрон белых чулок просматривается красный педикюр. До этого я сидела на кресле и шевелила пальцами ног, любуясь на эту картинку.
– Да наверняка опять где-то с этим доставщиком обжимается, – отмахивается подруга, продолжая расправлять подол моего свадебного платья, висящего на вешалке.
– О, боже. – Я закатываю глаза и улыбаюсь. – Они же поругались.
– Ой, да я тебя умоляю. Поругались, помирились. У них там африканские страсти.
– Кто бы мог подумать, да? Ася и доставщик из кейтеринга. – Я качаю головой, а Маринка смеется.
– Ой, не говори. Люблю, говорит, не могу.
– Она тебе рассказывала, как пьяная приехала к нему ночью?
– Ага. Так гордилась, что облевала его диван. Дурочка малолетняя.
– Это любоФФ, – тяну я с улыбкой.
– Милочка, нашла.
В комнату входит мама, неся на ладони тонкий браслет из белого золота, который Рома подарил мне накануне свадьбы. Ага, еще один подарок. Он ненормальный какой-то. Мало того, что потратился на покупку салона и его оснащение, он ведь параллельно строит дом, так при этом еще и намекает, что мне неплохо было бы купить машину. Я пытаюсь его остановить. Не хочу, чтобы наши отношения переросли в полностью материальные и потеряли душевность. И не хочу все готовое. Мне тоже хочется достигать своих вершин, расти для себя и нашей семьи, быть значимой единицей. Поэтому я уговорила Рому, что машину должна купить за заработанные мной деньги. К тому же на следующий год собираюсь поступать на факультет менеджмента с дополнительным курсом маркетинга. Уже нашла университет и узнала все условия для поступления на бесплатное отделение. Пока еще не знаю, как буду совмещать материнство и подготовку к поступлению, но я справлюсь. Ах, да, еще и управление салоном, ради которого я и захотела получить образование. В общем, год мне предстоит максимально насыщенный, но я готова к этому и совсем не переживаю, потому что рядом со мной мужчина, который строит отношения по принципу: «В сторону, женщина, я все порешаю». И да простят меня феминистки всего мира, я могу с чистой совестью громко провозгласить: «Как же я счастлива, что он именно такой!»
Мама надевает браслет мне на руку, и я продолжаю лениво пялиться на свои пальцы под чулками. Мы как-то поторопились с прической и макияжем. Теперь я даже не могу поваляться на кровати, потому что испорчу красоту. Так что подруги обложили меня подушками, и я отдыхаю в ожидании момента, когда нужно будет одеваться.
Внезапно раздается негромкий стук в дверь, а потом она приоткрывается до небольшой щелочки, и я слышу любимый голос:
– Тами, надо поговорить.
Сначала на моем лице вспыхивает улыбка, а потом меня охватывает тревога. Поговорить? О чем? В день свадьбы за три часа до росписи? В это время можно поговорить только об одном: кто-то передумал. Сердце срывается в галоп, колотясь где-то в горле.
– Эй, жених! – слышу в коридоре голос Аси. – Тебе сюда нельзя!
– Господи, откуда ты взялась? Я же только что видел как ты облизываешь доставщика.
Я представляю себе, как Ася закатывает глаза и смотрит на Рому, прищурившись. В такие моменты, если он ее не видит, Аська показывает его спине средний палец. Так она выражает протест против его правоты.
– Тами, – снова зовет меня Рома.
Я тяжело сглатываю и перевожу взгляд с двери на застывших с немым вопросом в глазах маму и Марину. Они понимающе кивают и выходят в коридор, пока я перемещаюсь к двери. Становлюсь у полотна, прижимаясь к нему спиной, и жду, пока стихнут шаги подруг. С ужасом ожидаю Роминых слов. И тут его рука появляется из-за двери. Я зачем-то протягиваю свою и хватаюсь за его пальцы.
– Снова холодные, – констатирует Рома. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – шепчу.
– Волнуешься?
– Немного. А ты?
– Охренительно сильно. Никогда еще так не переживал.
– О чем… – Я снова сглатываю ком в горле. – О чем ты хотел поговорить?
– Просто хотел убедиться, что у тебя все хорошо и подержать за руку.
Я нервно смеюсь.
– Правда, что ли?
– Мгм. Я не видел тебя два дня.
– Девичник, подготовка, – перечисляю я.
– Знаю. Соскучился просто.
Прикрыв глаза и прислонившись макушкой к двери, я счастливо улыбаюсь, расслабляясь от его слов.
– Знаешь, Ром, а я рада, что в твоей жизни была Лена.
– В смысле?
– Мне очень жаль, что тебе пришлось столько всего пережить с ней. Жаль парня, который света белого не видел из-за женщины. Жаль юношу, который потерял столько времени, так и не получив настоящей взаимности. Жаль мужчину, который потратил годы на любовь, которую можно назвать безответной. Жаль человека, который получал ласку дозированно. Но… – Я кусаю нижнюю губу, подбирая слова. – Прости, но я правда рада, что ты через все это прошел. Потому что эта одержимость Леной сделала тебя тем, кем ты есть: зрелым мужчиной, который по-настоящему ценит отношения и ласку, умеет любить и счастлив быть любимым. Ты просто готовый идеал мужа, который не нужно подстраивать под себя, перекраивать и уживаться с ним. Тебе не нужно много для счастья, и это одна из твоих лучших черт. Я люблю тебя. Так сильно, что в груди все дрожит, когда думаю о том, насколько мощное чувство я к тебе испытываю.
Я замолкаю и жду. Знаю, что сейчас он обдумывает каждое сказанное мной слово. Анализирует их, взвешивает и делает выводы. Надеюсь, они будут правильными, и он услышит именно то, что я хотела сказать.
– Я скажу вот что, – наконец отвечает он. – Если так посмотреть, то даже я рад, что она была в моей жизни. А еще рад, что тебе изменил жених.
Я слышу в голосе Ромы улыбку. Негодяй такой. Настоящий адвокат, все обернул себе на пользу.
– Детка?
– М?
– Я люблю тебя.
– И я тебя, мой хороший.
Как только эти слова срываются с моих губ, я чувствую толчок внизу живота, и замираю.
– Тами, все хорошо? – встревоженным голосом спрашивает Рома, когда моя хватка на его пальцах усиливается.
– Ром?
– Что, детка?
– Только что наш ребенок пошевелился, – с улыбкой и слезами на глазах отвечаю я.
