– И я – тебя.
Моя рука уже тянется к замку на двери, как та распахивается и в кабинет без спроса влетает Роман. Софья отскакивает от меня, как от прокаженного, тут же заливаясь румянцем, а я перевожу хмурый взгляд на друга.
– Опа—па—а—а, Макар Ильич, – тянет Роман, а мне хочется втащить ему, да так, чтобы отключился. Вытащить за ноги из кабинета, пока он без сознания, и закончить то, что начал с Софьей.
– Рома, – цежу сквозь зубы, предупреждая, чтобы держал рот на замке и не вздумал смущать Соню своими скабрезными шуточками. Он делает вид, что застегивает рот на молнию, но сверкающие глаза, мечущиеся между мной и Силантьевой, и широкая улыбка настолько говорящие, что ему не нужно произносить ни звука. – Софья, позже поговорим.
– Мгм, – тихонько мычит она и вылетает из кабинета, пока Рома что—то печатает в телефоне и наощупь движется к диванчику, стоящему сбоку. Садится на него, закинув лодыжку на колено, и откидывается на спинку. Поднимает голову и смотрит прямо на меня.
– Не смей смущать ее, – говорю Роману.
– Ты сам с этим прекрасно справляешься, мой друг.
– Роман, – начинаю я, но он меня прерывает:
– Погоди. Ничего не рассказывай.
Пока я недоуменно смотрю на него, Рома держит серьезное выражение лица, а потом я понимаю, почему он так сказал. Дверь моего кабинета открывается, и в него входит Никита. Я закатываю глаза и падаю в офисное кресло, а потом, перебирая ногами, подъезжаю ближе к диванчику.
– Привет, – здоровается Никита, пожимает нам обоим руки и занимает место рядом с Ромой. – Значит, не выдержал наш стойкий Макар девичьего обаяния, говоришь? – смотрит на меня, но обращается к Роману. Это бесит.
– Да, похоже, сдался наш парень на милость юной девы, – подтверждает тот.
– Ну и как они теперь вместе работать будут?
– Главное, не мешать им трахаться в кабинете, – авторитетно заключает Роман, кивнув в подтверждение своих слов. – Удовлетворенный Гордеев равно продуктивный Гордеев. Ну, если только не влюбится по самые уши и не начнет отвлекаться.
– А ведь у него крупное дело впереди.
– И командировка в среду.
– А Софья должна остаться. Как там будет наш парень на протяжении нескольких дней?
– Тяжело ему будет. Но не впервые же.
– Так раньше он себе в командировках находил развлечения на одну ночь, так и переживал лишения и тяготы. А сейчас что?
– Так, может, схема не поменяется?
Никита качает головой.
– Нет, смотри на него, он уже по уши. Не станет изменять, нет.
– Так, все! – рявкаю я, устав от этого цирка. Друзья замолкают с идиотскими улыбками на лицах, а потом Роман не выдерживает:
– Смотри, Никитос, я прервал их тет—а—тет, и он уже какой нервный. Плохой знак.
– Рома, блядь! – осаживаю его, и он снова делает этот клоунский жест с застегиванием рта. Вздыхаю и тру затылок. Слегка ослабляю галстук. – Пообедаем, может?
– Еда в обмен на информацию, – чеканит Никита.
– Ладно. Только давайте не на месте.
Мы собираемся и выходим из офиса на проспект, переходим через дорогу и направляемся в ресторан. Занимаем свои места и первое, что я заказываю официанту – суп и мясо с салатом с доставкой через дорогу для Софьи Силантьевой. Рома с Никитой многозначительно переглядываются, но оставляют свои комментарии при себе. Мы делаем заказ и, пока ждем его, я наконец коротко рассказываю, как все получилось.
– В общем, ты втрескался, – заключает Рома, а я кривлюсь.
– Не то чтобы втрескался, но да, Соня мне нравится. И, Рома, прекрати эти взгляды в ее сторону.
– Она меня не интересует, – слегка хмурясь, произносит он.
– Не эти взгляды. Хватит смотреть на нее взглядом «Я знаю, что вы сделали прошлым вечером».
– Ах, ты об этом… Ладно.
– Слишком легко согласился, жди подвох, – замечает Никита, позволяя официанту поставить перед ним тарелку с супом.
Я уточняю, отнесли ли заказ через дорогу, официант подтверждает доставку. Я успокаиваюсь, потому что знаю, что обедать Софья не любит и наверняка припасла для этого только яблоко или батончик. Я пока еще не до конца знаю ее ситуацию, но подозреваю, что с деньгами у нее туго. Ой, да что скрывать? Мне просто хочется заботиться о ней, как заботятся о своей женщине.
– Я все время жду от него подвох. Вот реально: когда Роман найдет достойную девушку и влюбится, я, сука, буду танцевать на его костях.
Никита смеется, похлопывая Рому по плечу.
– Лезгинку.
– Да пошли вы на хер! – выпаливает Рома. – Никаких чувств в моей жизни. Хватит одной сучки.
– Ой, Рома, от сумы да тюрьмы… – качаю головой. – Я вон тоже думал, что никакая девушка не способна привлечь меня настолько, чтобы я захотел построить отношения.
– Ого! Уже прямо отношения? Ты не торопишься, Ильич? – спрашивает Никита.
– Тороплюсь, поэтому все время вынужден себя тормозить.
– Так что теперь с Сонечкой—то будет? Подпортишь нам кадр брюшком беременным, придется нового искать, – после секундного ступора в разговор снова вливается Рома.
– Какое, нахер, брюшко? – возмущаюсь я. – Никакого брюшка! Пусть доучится и на ноги встанет! И вообще…
– Ой, а что там «вообще», Мак? – спрашивает Никита, когда я не заканчиваю предложение.
– А вообще… да рано, короче. Рома, ты лучше скажи вот что. Ты ж там жениться собрался. Нашел кандидатку?
Рома качает головой, уплетая суп.
– В отпуск съезжу, вернусь и найду. Да что там искать? Находишь смазливую девчонку и тупо заключаешь с ней договор. Годик побудем женаты, разведемся. Глядишь, к тому времени Ленку попустит.
– А что тот психотерапевт, которого Илона давала?
Рома опять отрицательно качает головой.
– Бесполезно. Такое ощущение, что она корни мне в мозг пустила.
– Илона или психотерапевт? – стебу я, зарабатывая завуалированный «фак».
– Ленка.
– Никитос, а у тебя что со свадьбой?
Он переводит взгляд на Рому и улыбается.
– Вот видишь, Роман, Макар Ильич не зря свой хлеб ест. Как технично перевел стрелки на меня и на тебя, правда? Даже не побрезговал Ленку упомянуть.
– Да, а я, как судья—новичок, повелся на эту тактику. Ой, не зря хлеб ест, вы правы, коллега.
Я закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула, чтобы официант мог забрать пустую тарелку из—под супа и поставить второе блюдо. Благодарю его и принимаюсь разрезать стейк на кусочки.
– Ладно, я успокоился немного, задавайте вопросы, судьи херовы.
