— Да, Али, ты не виновата. Но люди вступают в брак вдвоем. И разрушают брак тоже вдвоем.
«Нет, — подумала Али, внимательно глядя на мать. — Не всегда».
— А ты спала с другим мужчиной?
— Нет, конечно, нет!.. — Лора осеклась, в ужасе осознав, что обсуждает свою сексуальную жизнь с десятилетней дочерью. — Алисон, твой вопрос совершенно неприличен.
— Изменять жене тоже неприлично! Лора устало потерла лоб.
— Али, ты слишком маленькая, чтобы судить об этом.
— То есть, ты хочешь сказать, что иногда изменять можно?
Лора почувствовала, что оказалась в ловушке. Железная логика и восхитительные представления о добре и зле десятилетней девочки — самая настоящая ловушка.
— Нет, детка. Изменять нельзя никогда. Всякая измена — это прежде всего измена самому себе.
Али помолчала, потом, словно через силу, произнесла:
— А правда, что он забрал все наши деньги?
— О Господи! — Лора встала. — Как я ненавижу сплетни! Они просто отвратительны…
Али теперь все понимала: хихиканье девочек, тихие разговоры взрослых. И сочувственные взгляды.
— Вот почему тебе приходится работать?
— Деньги — не главное — Лора действительно отказывалась думать, что работает только ради денег. — Я работаю, потому что хочу работать. Мне захотелось открыть магазин вместе с Марго и Кейт. А отели Темплтонов всегда были частью моей жизни. Работа иногда изматывает, но она приносит удовлетворение. И я счастлива, когда у меня хорошо получается.
Лора перевела дух, стараясь найти подходящее сравнение.
— Ты помнишь, как устаешь после долгой репетиции? Но тебе это нравится. И, когда у тебя все получается, когда ты знаешь, что станцевала хорошо, ты чувствуешь себя сильной и счастливой.
— Это не очередное оправдание?
— Нет. — Лора улыбнулась. — Не оправдание и не отговорка. Это — факт. И я серьезно подумываю о том, чтобы потребовать повышение у моего начальника в отеле. Я ведь чертовски здорово работаю!
— Ну, дедушка тебя запросто повысит.
— Али, как ты можешь так говорить?! Темплтоны не пользуются привилегиями своего положения.
— А можно мне прийти в отель и посмотреть, как ты работаешь? Мне нравится приходить в магазин, но я никогда не была в твоем офисе в отеле.
— Конечно! Я буду рада. Никогда не рано начинать тренировать следующее поколение Темплтонов.
Разобравшись, наконец, в своем мире, Али с облегчением положила голову на грудь Лоры.
— Мамочка, я люблю тебя!
«Как давно, — подумала Лора, — как давно она не говорила мне этих слов». И вдруг Лора услышала, что в саду поют птицы и в фонтане весело струится вода. Какой покой вокруг, и ее дитя в ее объятиях…
И все будет хорошо!
— Я тоже люблю тебя, Али.
— Я больше никогда не буду кричать на тебя и капризничать не буду. И никогда не заставлю тебя плакать.
«Заставишь! Конечно, заставишь. Ведь ты растешь», — умиротворенно подумала Лора.
— А я постараюсь больше не придумывать оправданий.
Али улыбнулась, подняла голову.
— Но я все равно не люблю миссис Личфилд и никогда, никогда не назову ее мамой!
— О, думаю, я смогу это пережить. — С озорным блеском в глазах Лора наклонилась к дочке. — Я тебе кое-что скажу как женщина — женщине, только между нами. Я ее тоже не люблю! — она провела пальцем по изогнувшимся в улыбке губкам Али. — Ну что? Теперь нам лучше?
— Угу. Мама, все говорят, что наш дом разрушен, но ведь это неправда! Он вовсе не разрушен.
Лора прижала к себе дочку и посмотрела на Темплтон-хауз, возвышавшийся за садом.
— Конечно, нет! Ведь мы здесь живем. Мы прекрасно живем, Али!
Очень трудно маленькой гордой девочке сделать первый шаг. Али промучилась почти всю ночь. Она не поделилась с мамой тем, что сказал Майкл. И что она почувствовала, услышав его слова.
Она не знала точно, как поступила бы в подобной ситуации мама, но понимала: если ты сделала что-то плохое, тебе же и исправлять это.
Али встала очень рано и, чтобы избежать расспросов, выскользнула из дома через боковую дверь. Старый Джо уже работал в саду, мурлыча песенки своим любимым азалиям. Али осторожно проскользнула мимо него и направилась к конюшне.
Она тщательно продумала свою речь и гордилась ею. Она поговорит с мистером Фьюри как взрослая! И, конечно, он мудро кивнет, пораженный ее умом и чувством собственного достоинства.
Она остановилась на минутку посмотреть на лошадей, которых он уже вывел в загон. Значит, сейчас он чистит денники. Али нашла глазами Тесс, представила, как скакала бы на ней, чистила бы ее, кормила яблоками… и постаралась не надуться.
Хоть мама и избегала разговоров о деньгах, но теперь, во всеоружии своей новой мудрости, Али знала, что семейный бюджет не выдержит покупки и содержания лошади.
И почему она так боится идти к мистеру Фьюри. Ведь она не собирается ни о чем просить его. К тому же он сам вел себя не лучшим образом: кричал на нее, обзывал и грозился отшлепать. Это просто недопустимо!
Высоко задрав нос, Али вошла в конюшню. На нее сразу нахлынули запахи, которые она успела полюбить: запахи сена и зерна, лошадей и кожи. Она вспомнила, как мистер Фьюри учил ее седлать лошадей и чистить их щеткой со скребницей. Как он впервые посадил ее в седло. И как он хвалил ее…
Али закусила губу. Все это не считается! Он ее оскорбил!
Она услышала скрип лопаты и прошла в конец конюшни, где Майкл наполнял тачку грязной соломой и навозом.
— Здравствуйте, мистер Фьюри, — царственно произнесла Али, и, если бы ей сказали, как сильно ее голос напоминает мамин, она бы очень удивилась.
Майкл оглянулся и увидел изящную девочку в синем костюмчике и ультрамодных итальянских кроссовках.
— Ты сегодня рано. — Он задумчиво оперся на лопату. — Что, в школе отменили занятия?
— У меня еще есть время.
Али взглянула на часы и сложила ручки на груди. В этот момент она была так похожа на Лору, что Майкл с трудом подавил улыбку.
— Хочешь что-то сказать?
— Да, сэр. Я хочу извиниться за свою грубость и за то, что устроила семейную сцену в вашем присутствии. Я сожалею.
«Маленькая мисс Достоинство! — подумал Майкл. — А подбородочек-то дрожит…»
— Извинение принимается, — просто сказал он и снова принялся за работу.
Но предполагалось, что теперь извинится он! Разве не таким образом должны устраняться недоразумения? Али не дождалась извинений и нахмурилась.
