Малоизученным является вопрос привлечения к разведывательно-диверсионной работе агентов из лиц еврейской национальности. Частично данная проблема рассматривалась как белорусскими
[883], так и российскими
[884] исследователями, а также нашла фрагментарное отражение в сборниках опубликованных документов
[885].
Оценивая численность еврейского населения накануне и в период оккупации, укажем, что в предвоенные годы на территории Белоруссии проживало около 940 тысяч евреев, из них только 150–180 тысяч смогли в июне-августе эвакуироваться в тыл СССР. Часть была призвана в ряды Красной армии. По немецким данным, накануне войны в БССР проживало около 900 тысяч евреев, а историк Л. Смиловицкий указывает на то, что еврейское население к началу войны составляло 12, 8 % населения Белоруссии, то есть более миллиона человек
[886].
Лица еврейской национальности являлись наиболее уязвимой и бесправной частью населения в период оккупации. Целенаправленная политика нацистов по выявлению евреев, их локализация в гетто (на территории Беларуси действовало 168 гетто
[887]), ограбление и уничтожение в лагерях, фактически привели к тому, что жизнь в условиях оккупации превратилась в ежедневную стратегию выживания. Это отлично понимали и сотрудники немецких спецслужб, которые использовали эти факторы при вербовке агентуры. В качестве условий сотрудничества предлагалось освобождение из гетто и сохранение жизни родным и близким. Например, при вербовке агентов Михаила Б.-П. и Фиры А. были поставлены условия: либо сотрудничество, либо немедленная отправка в концентрационный лагерь или расстрел
[888]. Для вербовки и принуждения к работе агента Хаима Л., который должен был внедриться в партизанский отряд Бельского, в заложники была взята его жена
[889].
Очевидно, что одной из главных причин для привлечения лиц еврейской национальности к разведывательно-диверсионной работе была возможность составления качественной и убедительной легенды для агента. С учетом вышесказанного подозрение к прибывшему в партизаны агенту-еврею автоматически уменьшалась. В качестве легенды использовались побег из гетто или лагеря, спасение от погромов и карательных акций, желание отомстить за убитых членов семьи. Немецкие спецслужбы также практиковали «прикрепление» агента-еврея к основной группе или шпиону-одиночке. По легенде этого еврея, якобы, спасли из лагеря или гетто, что автоматически повышало доверие и облегчало внедрение. Первые сведения о подготовке или разоблачении агентов-евреев, выявленные автором в архивных документах, относятся к лету-осени 1942 г.
[890] Имели место действия немецких шпионов, сознательно маскировавшихся под евреев. Например, в деревне Старый Спор Клического района был разоблачен немецкий агент Игн Карл. На оккупированной территории он «проживал под видом еврея, прятался от немцев вместе с семьями партизан, передавал немцам необходимые сведения, Карл вместе с семьями партизан арестовывался, а после освобождался. Карл расстрелян. При аресте были изъяты ценные документы»
[891]
В январе 1943 г. чекистами партизанского отряда «Грозный» была разоблачена Роза Ефимовна Р. со своими сыновьями Леонидом и Владимиром. Они были направлены из Радошкович с разведывательным заданием
[892]. Впоследствии летом 1943 г. из Радошкович было направлено еще несколько агентов-евреев
[893]. Во второй половине 1943 г. в партизанских соединениях БССР были получены установочные данные либо разоблачены агенты немецкой разведки Лазарь М.
[894], Еха Ш.
[895], Борис Ф.
[896], Богдан Л. (он же Зелик Лейбусович А., прошедший подготовку в разведшколе в Варшаве и заброшенный для шпионской работы в белорусские леса. – Авт.)
[897], группа из 8 агентов-евреев
[898], Шифра Ш.
[899], Анна Моисеевна Ф.
[900], а также группа агентов Крупского гестапо во главе с резидентом Евелем В.
[901]
Укажем на то, что агентура использовалась не только для борьбы с партизанами, но и для отправки на территорию СССР. Советскими спецслужбами были получены данные о том, что «в тылу Советского Союза хорошо работает по насаждению агентурной сети некто 3., по национальности еврейка»
[902].
