Большинство агентов, которые засылались в тыл СССР или части Красной армии, вербовались из числа военнопленных. На территории Белоруссии пленные офицеры и красноармейцы проходили обучение на курсах и в спецшколах в Барановичах, Бобруйске, Борисове, Бресте, Витебске, Волковыске, Ганцевичах, Гомеле, Городище, Калинковичах, Колдычево, Копыле, Лошнице, Лунинце, Минске, Могилеве, Мозыре, Молодечно, Орше, Полоцке, Стахово
[679] и др.
Подводя итог, укажем, что на протяжении всего периода Великой Отечественной войны военнопленные красноармейцы и офицеры составляли основную базу для вербовки немецкими спецслужбами своей разведывательно-диверсионной агентуры. Эта ситуация была характерна для всех регионов СССР. Точная цифра подготовленной агентуры пока исторической наукой не установлена. По приблизительным подсчетам автора, агенты-военнопленные составляют от 60 до 70 % от общего количества подготовленных шпионов.
4.3. Гражданское население оккупированных областей Беларуси
В данном разделе мы рассмотрим в первую очередь вопрос вербовки и обучения в разведывательно-диверсионных школах женщин и подростков. Такая практика получила широкое распространение на территории БССР и не имела аналогов в других регионах СССР и Европы. Кроме того, будет обращено внимание на некоторые социальные особенности вербовки немецкими спецслужбами представителей отдельных профессий.
Использование «агентов в юбках» было вызвано несколькими факторами.
Во-первых, женщины на территории оккупированной Белоруссии составляли самую большую социальную группу. Основная масса здоровых представителей сильного пола была мобилизована в армию, часть ушла в партизаны, часть – в коллаборационисты, часть эвакуировалась с предприятиями на Восток. Например, на территории Восточной Белоруссии процент женщин достигал 70 % от общего количества населения. Белорусский историк К. Козак вообще определяет женщину, как ключевую фигуру оккупационного режима
[680].
Во-вторых, социальная незащищенность этой группы населения открывала немецким разведчикам широкие возможности для их вербовки. Положение женщин на оккупированной территории Белоруссии было крайне тяжелым. Фактически, это была ежедневная борьба за свое выживание и жизнь близких. На женщин распространялась обязательная трудовая повинность, возрастные рамки которой на некоторых территориях составляли от 15 до 55 лет
[681]. Они на протяжении всего оккупационного периода становились объектами агрессии, им приходилось сталкиваться с массовыми формами шантажа, расстрелов, изнасилования, осквернения материнских чувств. В такой ситуации одним из способов выживания и заработка становилась проституция. В одном из партизанских отчетов за февраль 1942 г. указывалось, что «во всех городах организованы дома терпимости. В дома терпимости насильно завезены колхозные и городские девушки в возрасте примерно от 15 до 26–28 лет»
[682]. В Витебске, например, немцам понадобилось 400 девушек в публичные дома, а желающих нашлось 600. Многие соглашались на эту работу для того, чтобы элементарно прокормить себя и близких
[683]. В этих заведениях часто осуществлялась вербовка.
В-третьих, женщинам-агентам было легче составить легенду для их внедрения в партизанские отряды, к примеру, под видом спасающихся от отправки в Германию, бежавших с принудительных работ, или прячущихся от карателей. Для большей достоверности им давались малыши из детских домов
[684].
В-четвертых, главными принципами германских секретных органов, особенно после провала блицкрига в Советском Союзе, стали максимальный прагматизм, нацеленность на достижение поставленной задачи, отсутствие моральных, идеологических и политических предубеждений. За основу разведывательной работы были взяты постулаты, озвученные Г. Гессом: «Нет такой тайны, которую нельзя было бы узнать», «Каждый может быть шпионом» и «Каждый должен быть шпионом». Поэтому немецкие спецслужбы активно привлекают к разведывательно-диверсионной работе гражданское население без различия на половозрастные и национальные группы.
Использование женщин в разведывательной работе поощрялось и немецким руководством. В докладе уполномоченного рейсхфюрера СС по борьбе с партизанами на центральном участке фронта Э. фон Бах-Зелевски указывалось, что «в качестве шпионов целесообразно применять… надежных жителей, прежде всего девушек и женщин, а также стариков и детей. Только массовое насаждение ведет к успеху…»
[685].
В первую очередь привлекали контингент, уже скомпрометировавший себя по отношению к советской власти: жен и детей коллаборационистов, членов прогерманских организаций и союзов, асоциальный элемент (воровки, проститутки), пострадавших от НКВД – раскулаченных, репрессированных, арестованных. Сотрудник особого отдела бригады «Старик» Я. Кондыба указывал, что «в большинстве своем немцы вербуют женщин тех, у которых нет мужей или из семей полицейских или раскулаченных. Иногда эта категория агентуры ходит для разведки под видом торговок»
[686]. Например, «в местечке Сенно гестапо были организованы курсы разведчиков, на которых было до 140 человек, в основном жены полицейских, их дети, беспризорные…»
[687] При вербовке активно практиковалась система заложничества, когда в случае отказа выполнить задание, под угрозу ставилась жизнь родных и близких. В отчете о работе особого отдела соединения партизанских отрядов по Минской области за май 1943 г. отмечалось, что, засылая агентов «насильственным путем в партизанские отряды и зоны для шпионажа, гестапо в качестве заложников оставляет их семьи – матерей, отцов, братьев и сестер и в случае невыполнения приказания расстреливает их»
[688].
