Быстрое продвижение вражеских войск позволило спецслужбам врага в ряде случаев собрать ценную разведывательную информацию об основных группировках советских войск и без использования агентуры. Немецкими войсками в первые месяцы войны было захвачено большое количество различных документов и материалов войсковых штабов, партийных и советских органов, шифров. Другим важным источником служили показания советских военнопленных.
В сентябре 1941 г. руководитель абвера В. Канарис совершил инспекционную поездку на Восточный фронт. Увиденное им убедительно доказывало недостаточную эффективность работы немецких разведывательных служб. С этого времени наметился поворот в использовании сил и средств разведки. Агентура стала проходить ускоренную подготовку. Перед ней ставились уже задачи по сбору разведданных не только во фронтовой полосе, но и в армейских кругах. Обстановка на невидимом фронте резко стала меняться на рубеже 1941–1942 гг. Перед немецкой агентурой теперь ставились более серьезные задачи, а это потребовало ее более качественной подготовки
[650].
После оккупации БССР на ее территории открываются первые разведывательно-диверсионные школы (в Борисове и Минске) и курсы (д. Кремно Гомельской области), которые начинают готовить агентуру для решения задач, стоящих перед немецкой разведкой. Первой школой, открытой немецкими спецслужбами на территории БССР, была абвершкола в Борисове, созданная в августе 1941 г. А уже 4 октября этого же года 2-м управлением НКВД СССР была арестована группа немецких разведчиков Ш., И. и С. из бывших военнослужащих, сброшенная немцами на парашютах в Лебедянском районе Рязанской области. Группа была подготовлена в немецкой школе разведчиков в г. Борисове и направлена в указанный район разведкой при штабе 2-й бронетанковой группы немецких войск с заданием вести наблюдение за передвижением и концентрацией частей Красной Армии в направлении намечавшегося в то время наступления немцев на Рязань…». Группы немецких шпионов засылалась также в Московскую, Калининскую, Рязанскую и Тульскую области, часть агентов имела задание пробраться в Москву и осесть там
[651]. В январе 1942 г. при занятии частями РККА города Можайска сотрудники особого отдела НКВД Западного фронта арестовали пятерых немецких агентов, подготовленных в Борисовской разведшколе. У них изъяли портативную радиостанцию, шифры, оружие, месячный запас продовольствия и 9 000 рублей. Группа имела задание по сбору разведданных в тылу Красной армии
[652].
В период битвы за Москву разведшколы противника (в т. ч. Борисовская) активно готовили агентуру в первую очередь для заброски в прифронтовую полосу и части Красной армии
[653]. Только за период с 22 июня по 28 декабря 1941 г. особым отделом НКВД Западного фронта было арестовано и разоблачено 505 агентов немецкой разведки
[654]. По другим фронтам ситуация выглядела следующим образом: с начала войны по февраль 1942 г. личным составом по охране тыла было выявлено, задержано и обезврежено шпионов, террористов и диверсантов в тылу Ленинградского фронта 192 человека, Калининского – 32, Северо-Западного – 56, Юго-Западного – 306, Южного – 326
[655].
Возвращаясь к территории БССР, укажем, что буквально с первых недель войны немецкое командование столкнулось с таким фактором, как деятельность партизан. Кадровый сотрудник абвера Г. Бухгайт после войны вспоминал: «Вместе с неудачами на фронте обозначились и новые задачи для абвера… В болотистых и лесистых районах полосы группы армий «Центр», в частности, не проходило и дня, чтобы вооруженные гражданские лица не нападали на отдельные автомашины и мотоциклы офицеров связи. Чтобы своевременно выявлять эти группы диверсантов и успешно бороться с ними, начальники разведки соединений направляли в наиболее угрожаемые районы подчиненные им фронтовые разведгруппы…»
[656]. Началась охота на партизан.
На сегодняшний день сложно говорить о масштабах засылки немецкой агентуры в партизанские соединения в 1941 г. и начале 1942 г., так как недостаточно архивных материалов для глубокого анализа этого вопроса. Это связано с тем, что в это время в отрядах практически отсутствовала системная контрразведывательная работа, а также фактически не велось делопроизводство, в том числе судебное (не велся учет разоблаченного антисоветского элемента).
Вместе с тем имеется ряд свидетельств того, что уже в 1941 г. началась засылка немецкой агентуры к «лесным солдатам». Так, в Смолевичском районе был разоблачен некто Иван Лютаревич – партизанский связной и «агент гестапо с 1941 г.»
[657] В декабре 1941 г. в НКВД СССР поступило несколько рапортов от чекистов, действовавших на оккупированной территории Белоруссии, в которых сообщалось о разоблачении вражеской агентуры противника. Так, в Мглинский отряд проник предатель Лепешкин. Он выдал немцам местоположение отряда, и немцы устроили облаву. И хотя партизанам удалось уйти, «но этот факт парализовал деятельность отряда». Агент был расстрелян. В ходе следственных действий была доказана причастность к немецким спецслужбам бойца одного из партизанских отрядов Сельмашонка, который во время разведки выдал своего товарища. А всего за период с июня по сентябрь 1941 г. только на территории Петриковского района чекистами было выявлено и уничтожено до «40 человек анисоветчиков-профашистов из них 3 агента немецкой разведки, пробравшихся в партизанский отряд»
[658].
