Агенты, которые обучались в диверсионных школах, засылались в тыл советских войск с заданиями: устраивать взрывы на железных дорогах, идущих к фронту; уничтожать военные и продовольственные склады, базы и другие стратегически важные объекты; проводить разложенческую профашистскую пропаганду; совершать террористические акты над офицерами и генералами Красной армии.
Вернувшиеся с задания шпионы тщательно проверялись через других агентов и путем неоднократных устных и письменных допросов о датах, местах нахождения на территории Советского Союза, маршруте следования к месту выполнения задания и возвращения. Исключительное внимание уделяли выяснению вопроса о задержании агента советскими органами госбезопасности. В случае возвращения группы агентов члены ее изолировались друг от друга, а их показания сличались и тщательно перепроверялись.
По данным историка С. Острякова, в 1941–1943 гг. в прифронтовую зону направлялось примерно 55 % всех вражеских шпионов, диверсантов и террористов, заброшенных на советскую территорию. В 1944 г. эта цифра поднялась до 63 %, а в 1945 г. – до 88 %
[483].
Определяя способы проникновения вражеской агентуры в тыл СССР, можно привести фрагмент Отчета о работе особого отдела Соединения партизанских отрядов Минской области за июнь-июль 1943 г. В документе указывалось, что «подготовленные агенты пересылаются через фронт в виде раненных бойцов и командиров с документами с той или другой части Красной Армии. Пересылка шпионов производится в районе больших боев, где бывает часто много убитых и раненных, а также больных. Шпионы с поддельными документами РККА попадают во фронтовые госпиталя, а по выздоровлению – попадают в пересылочно-сортировочные пункты, а из последних – в совершенно иные части, где их не знают и нет возможности разоблачить по поддельным документам. Таким образом, попав в новые части, шпионы начинают свою работу. Все засылаемые шпионы, выполнив свое задание, возвращаются обратно или же имеют связь со связными. Связники переправляются через фронт также с ложными документами и с ложным направлением в военную поликлинику для прохождения временного лечения. Связники переправляются в полной военной форме и с оружием. Возвращаются обратно связники в течение суток»
[484].
Как правило, агентура массово забрасывалась на направлениях главных ударов немецких войск. В 1941 г. – это московское направление, в 1942 г. – Сталинград и Кавказ. Например, только накануне Сталинградской битвы было выявлено и нейтрализовано около 200 вражеских агентов
[485]. Сотрудник Амстердамского Государственного института военной документации Л. Д. Ионг так охарактеризовал деятельность немецких шпионов и диверсантов в начале войны: «Боялись немецких парашютистов. Думали, что в тылу кто-то подает подозрительные световые сигналы. Нередко распространялись слухи, что немцы или немецкие агенты, переодетые в русскую военную форму, одежду крестьян и даже женщин, действуют в нескольких десятках километрах впереди наступающих немецких войск, перерезая линии связи, захватывая важные объекты и поддерживая радиосвязь с основными силами противника»
[486].
Укажем на то, что заброска агентуры на территорию СССР и в тыл Красной армии иногда проходила «транзитом» через партизанские формирования. В этом случае шпион внедрялся в отряд и бригаду, обязательно завоевывал себе авторитет и расположение командования, по возможности выдвигался на руководящие должности, а затем вывозился (под разными предлогами) на «большую землю». Приведем, на наш взгляд, пример достаточно сложной комбинации немецких спецслужб по такому внедрению. Капитан-красноармеец Греков был направлен штабом Калининского фронта в немецкий тыл, но был разоблачен и перевербован. Он прошел обучение в одной из школ гестапо и был направлен в партизанские зоны с разведывательным заданием. Для создания ему легенды немецкие разведчики организовали фиктивный арест и побег Грекова со стрельбой. Шпион попадает в Сенненский район в бригаду «Алексея», где обстоятельства позволяют ему окончательно войти в доверие к партизанскому руководству. На территории Богушевского района бригада блокируется немцами, Греков выходит из окружения сам и выводит часть партизан. После этого входит в доверие к руководству соседних партизанских формирований и переходит в Смоленский партизанский полк (командир Садчиков). В полку он должен был пробыть некоторое время, собрать недостающие сведения и улететь в тыл, как инвалид (два пальца на его руке не действовали, что было достигнуто путем тренировок в период обучения в спецшколе, а также хирургическим путем). Там он должен был осесть и стать во главе новой резидентуры. Партизанским командованием Греков был заподозрен, к нему было приставлено наблюдение, и он был разоблачен.
Начальник разведывательного отдела БШПД подполковник Скрынник в феврале 1943 г. подготовил на имя начальника БШПД П. Калинина докладную записку, в которой отмечал: «…немцы широко используют партизанские отряды как благоприятный путь проникновения к нам (в БШПД. – Авт.) шпионов, диверсантов и террористов… порядок размещения, питания и хозобслуживания партизан в Москве дают широкие возможности агентуре укрываться и проводить свою предательскую работу»
[487]. Он предлагал создать при БШПД отделение особого отдела НКВД, организовать для прибывающих партизан общежития и питание при них, запретить появление в штабе партизан без специального вызова.
Одним из направлений работы с разоблаченными немецкими агентами были организация и проведение радиоигр. Советская контрразведка активно использовала в них агентов противника, добровольно явившихся в органы безопасности с повинной. Всего за годы Великой Отечественной войны советская контрразведка провела 183 радиоигры с противником. По данным радиоконтрразведывательной службы НКГБ СССР, в 1941–1945 гг. неприятельскими разведками были переброшены в советский тыл 1 078 агентов с радиостанциями, из них 631 шпион-радист был задержан. Таким образом, обезврежено было 60 % вражеских радиостанций, 17 % гитлеровских «засланцев» были вынуждены участвовать в радиоиграх. В их радиоигры входили:
1) вызов агентов-связников под предлогом необходимости снабжения группы новыми документами, оружием, боеприпасами и питанием для радиостанции;
2) получение адресов явочных квартир и установка радистов, действующих в советском тылу, с последующей перевербовкой отдельных из них и перехвата каналов связи вражеской разведки;
