Но ты уже все решил, английской славы и популярности мало, нужна всемирная, пора завоевывать Голливуд, который, если дело идет обо мне или ком-то другом, ты порицаешь. Я уже не удивляюсь – привыкла. Мои «Оскары» – ничто, подпорка для двери, твой – заслуженное признание гения. Обычно Голливуд – сборище бездарей и коммерсантов, но если туда приглашают тебя, он становится достойным пристанищем таланта.
Хочешь лететь в Америку и договариваться с Монро – лети, хочешь снимать – снимай, только потом не жалуйся. Я прекрасно понимаю, что будешь жаловаться, но ничего поделать не могу, остается только заниматься своими делами. Мы перестали быть не только семейной парой, мы и театральной быть перестали. Остается лишь игра в пару Оливье – Ли перед журналистами. Это внутренне коробит, но я играю. Зачем? Неужели я верю в то, что восстановление возможно?
Возрождается только птица Феникс, все остальное гибнет безвозвратно, тем более любовь. Но верно говорят, что надежда умирает последней, пока есть хоть малейший шанс, мы будем старательно изображать дружную пару. Ларри, а тебе это нужно?
Я сейчас понимаю, что для меня эта игра – бегство от окончательного поражения, вернее, попытка скрыть поражение от всех. После стольких лет адюльтера, стольких надежд и громких заявлений о непременном торжестве любви, после психушек и скандалов вдруг развестись… Это равносильно признанию перед всем миром, что я упорно лезла в большую кучу дерьма, старательно закрывая глаза и нос и не слушая предупреждений, что впереди, хотя мне со всех сторон кричали, чтобы была осторожней.
Это не просто жизнь с крепко зажмуренными глазами, это еще и уши с ватой. Наш развод для меня был бы крахом всего, ты прав. Именно для меня, ты нашел бы способ выплыть, встать на ноги, доказать, что я висела на твоих ногах гирей, и, освободившись, ты только прибавишь в таланте и возможностях. Я ничего доказать не смогу, потому что больна душевно и все об этом знают. Меня просто затравит тот же Трайнен, и ты, дорогой, пальцем не пошевелишь, чтобы его приструнить. Зачем, если нападки Трайнена, как всегда, работают на твою популярность?
Видишь, Ларри, я все прекрасно понимаю, я даже знаю, что развод будет, только не знаю когда. Я вижу все наши проблемы, не вижу только выхода из них для себя, а потому послушно играю самую трудную роль в своей жизни – роль супруги гениального Лоуренса Оливье.
Ты для себя уже все решил и все придумал. Что будешь делать? Снова доведешь меня до приступа и отправишь на ЭКТ? Заставишь весь мир жалеть себя из-за сумасшедшей супруги? Напоишь смертельной дозой снотворного? Я не овца для заклания, но не готова сопротивляться, не готова держать удар, как это называется. Мне сначала нужно найти свое место в жизни отдельно от тебя.
Ларри, мы тихо поженились, столь же тихо должны и развестись, скандала я не выдержу, как и затягивания. Помнишь притчу о хозяине, который, «жалея» собаку, рубил ей хвост не весь сразу, а по частям. Я этот самый щенок уже без кончика хвоста. Не могу понять, что именно убьет, вернее, сведет меня с ума скорей – последнее движение топора или сам страх перед ним. Ужасно…
Ноэль Кауард предложил сыграть в «Шорохе южных морей». Я согласилась, надеюсь прийти в себя, когда начнутся репетиции. Как мне не хватает Алекса Корды! Он собирался снимать «Макбета», обязательно взяв меня на роль леди М., я понимаю, что ты отговорился бы от участия в фильме, это позволило бы мне сыграть леди Макбет так, как ее вижу я, а не ты.
Ларри, смешно, но во всем есть свои плюсы. Я радуюсь, что ты не сможешь играть в «Шорохе южных морей», иначе наверняка испортил бы мое видение роли Александры.
Знаешь, это, наверное, самая большая твоя ошибка – мы никогда не смогли бы стать второй парой Ланн – Фонтенн, потому что пара – это двое равноценных партнеров, а не божественный Оливье и его никчемная супруга, неважно, кто именно в роли супруги. Фрюэн прав – Джилл стала неугодна, когда выяснилось, что уступать первенство она не намерена. Но я-то уступала, всегда уступала, Ларри! И не моя вина, что в паре предпочтение отдавали мне, а в одиночку блистал больше ты. Ты гениальный актер, но не парный, а единоличный, это не одно и то же.
Видишь, я даже это понимаю, а потому не противлюсь возможности играть врозь. И дело не в том, что фильм будет сниматься на деньги Монро, ты все равно нашел бы повод либо не снимать меня, либо не сниматься самому. Играй, снимай, будь успешен, когда тебя хвалят и со всех сторон поют дифирамбы, ты относишься ко мне милостивей.
Теренс Рэттиган согласен с предложением Монро, ты тоже, остальным просто некуда деваться, фильм будет сниматься на студии «Пайнвуд» в Лондоне (почему не в Голливуде?), и ради прекрасных глаз мисс Монро вы отправились в Америку. Кстати, почему не она в Англию, если уж все остальные участники будущих съемок здесь? Но подозреваю, что красотка едва ли имеет представление о существовании вообще чего-то за пределами Америки.
Нет, я несправедлива, она бывала в Корее, помню газетные фотографии – Монро в летнем платье на фоне раскрывших рты американских солдат в теплых куртках.
Что это, я ревную? Наверное, да, потому что Ларри неделю разглядывал фотографии Монро в журналах, делая вид, что пытается понять, сумеет ли она сыграть Мэри Морган. Смешно, потому что играть там, собственно, нечего, достаточно просто следовать указаниям режиссера, на сей раз великого Оливье.
Она действительно хороша, а по поводу всего остального – поживем, увидим.
Ларри, прости, дорогой, но ты выглядел крайне смешно во время интервью с Монро. Неужели ты не понял, что всем этим журналистам совершенно наплевать на твое присутствие, тебя вообще могло там не быть, достаточно поздороваться вначале и сразу уйти, потому что они собрались ради фигуры Мэрилин.
Репортеры выбросили из статей все вопросы, которые задавали тебе (а ведь ты маялся перед ними в ожидании прекрасной Блондинки больше часа!), и вместо твоих пространных рассуждений о достоинствах пьесы Теренса и будущего фильма оставили лишь описание того, как порвалась бретелька ее платья! Поистине, Америка есть Америка. Ларри, как ты это пережил? Кажется, только увлечение мисс Монро спасло тебя от приступа ярости. Собственное унижение ты попросту проглотил, значит, она очень хороша. Интересно, ты его хотя бы заметил?
Только не забудь, что Мэрилин влюблена в своего Артура Миллера и что она мно-ого моложе тебя. Ларри, дорогой, это для меня ты почти идеал, другие могут так не думать, и за последние двадцать лет твой облик заметно изменился, увы, не в лучшую сторону. Легкомысленной любительнице сексуальных поз и всеобщего обожания едва ли нужен строгий англичанин, а что до интеллекта и снобизма, то у нее есть Артур Миллер.
Какая я жестокая!.. Но было обидно наблюдать, как тебя превратили в нечто вроде студийной мебели, своей старинной элегантностью вынужденной оттенять яркую молодость Королевы красоты. Покорение Англии Америкой, при этом Англия выглядела в лучших традициях занудной чопорности, а Америка – пышущей здоровьем молодостью. Ее шутки были достаточно плоскими, но зажигательными, а твой английский юмор, совершенно непонятный большинству собравшихся, – демонстрацией скучного снобизма.
