– Почему же он не добился роли и для тебя?
Мне хотелось кого-нибудь укусить.
Все решило письмо с сообщением о том, что Ларри сильно растянул связки и ходит на костылях. Ларри на костылях, а я сижу в Лондоне без дела?! Правда, совсем скоро начинались репетиции «Сна в летнюю ночь», но полмесяца сидеть в Лондоне, зная, что у Ларри проблемы?! О, нет! Я должна быть там.
Была еще одна причина, в которой я не сознавалась даже Ларри, хотя позже он догадался, – в Голливуде начинались съемки «Унесенных ветром», а актрисы на главную роль так и не было! На роль Рэтта уже утвердили Кларка Гейбла, но подобрать Скарлетт никак не могли. Сэлзник провел кинопробы, кажется, всех актрис, которые теоретически могли бы сняться в этой роли, но не выбрал. Потом Дэвид говорил, что его просто охватывало отчаяние. Купить за сумасшедшие деньги – 50 000 долларов – права на экранизацию, нашуметь на всю Америку, заставив всю страну обсуждать кандидатуры исполнителей главных ролей, и начать снимать без Скарлетт!
Это они не знали, что делать и почему никак не удается найти исполнительницу Скарлетт, я-то знала. Скарлетт – это я, и пока я не приехала в Голливуд, они никого не найдут.
Неделя на пароходе была посвящена Скарлетт, я до одурения вчитывалась в роман и даже репетировала перед зеркалом в туалете обольстительную улыбку героини. В моем распоряжении было всего пять дней, только пять или целых пять, чтобы обольстить сначала Майрона Сэлзника, а потом и его брата Дэвида и получить эту роль.
– Не получу – утоплюсь на обратном пути в Атлантическом океане!
В большом чемодане ехало платье – точно такое, каким должно быть платье на Скарлетт. И шляпка. И волосы я подкрутила по роли, прекрасно понимая, что все это ерунда, если Сэлзник не увидит Скарлетт в моих глазах, то не помогут никакие наряды.
Еще в Лондоне надо мной смеялись все, кто знал, что я мечтаю о роли, в том числе Ларри.
Это моя роль! С первого дня, как взяла книгу в руки, я знала, что это моя роль!
Ларри смеялся:
– Такие заявления может делать только полная дилетантка! Не имея никаких заслуг перед кинематографом, англичанка уверена, что способна сыграть символ Америки в американском фильме.
Он был прав, но я знала, что я еще более права. Пусть у меня действительно не было никаких заслуг, пусть я для кинематографа никто, пусть я англичанка, а на эту роль пробовались уже все звезды Голливуда, но я – Скарлетт!
И все же, сойдя в Нью-Йорке с трапа парохода и пересев на самолет в направлении Лос-Анджелеса, я забыла о Скарлетт, вернее, на первое место вышел Ларри. Я намеревалась хотя бы на те пять дней, что отведены мне на пребывание в Лос-Анджелесе, создать ему все условия, окружить заботой и лаской, отогреть среди пристрастных режиссеров, актеров и продюсеров. Ларри, я с тобой!
«Своим чрезмерным участием в его жизни ты пытаешься стать незаменимой, считая, что в таком случае он тебя не бросит», – это из Марион.
Если и верно, то не в тот раз, я летела в Америку на крыльях, хотя в действительности ползла на пароходе, прежде всего из-за Ларри, вернее, своей любви к нему. Даже Скарлетт была на втором месте. Иногда я задумывалась, что было бы, запрети мне Ларри играть эту роль? Он мог запретить? Мог. Если бы у него сорвались съемки в «Грозовом перевале», Ларри мог улететь в Лондон и увезти меня с собой. Да и просто не представить тогда меня Майрону Сэлзнику.
Это не запрет просто так, но Ларри мог сорвать все, даже не прилагая больших усилий. Но он этого не сделал, нет, не из большого благородства, даже не из благодарности, а потому что не верил ни что я получу роль, ни что смогу сыграть. Дамский каприз, не больше. Ничего, пусть попробует вкусить настоящую работу в Голливуде, это не студия в Лондоне!
Ларри еще хромал, но костыли уже бросил, однако в Лос-Анджелесе я немедленно получила блестящий урок ханжества – от нас потребовали тщательно скрывать наши отношения! Даже в Лондоне, где многие знали наших Джилл и Ли, было легче. Жить врозь, встречаться только тайно и не блестеть глазами друг на друга.
Что мне оставалось, лазить по ночам в окно к Ларри, ходить в парике или представляться всем Джилл Эсмонд? Нет, было еще одно – все же использовать эти дни для получения роли Скарлетт.
– Ларри, я себе не прощу, если не попытаюсь.
Оливье согласился: один шанс из тысячи тоже шанс. А это именно так и было: один шанс из тысячи.
Майрон Сэлзник пообещал вечером представить меня своему брату Дэвиду, но встречу назначил довольно поздно в ресторане. Я сидела как на иголках, он что, намерен везти нас на студию посреди ночи? Но не могла же я требовать поторопиться, а Майрон явно не спешил. Мало того, он явно тянул время. Я все поняла – ему просто нужен повод, чтобы не выполнить обещание, немного погодя Майрон скажет, что к Дэвиду идти уже поздно, а завтра он занят, и послезавтра тоже, потом уедет сам Майрон, а потом я. Англичанке не место даже на кинопробах фильма об американской любимице.
А Майрон Сэлзник словно нарочно рассказывал и рассказывал о тех актрисах, что уже прошли кинопробы и числятся в активе, пока Дэвид не решил, кто же будет играть эту роль.
– Но ведь съемки начались?
– Да, Дэвид сегодня снимает пожар в Атланте. Мы поедем посмотреть на это грандиозное зрелище.
Меня охватило отчаяние, я примчалась в Голливуд вовсе не для того, чтобы прятаться с Ларри от людей, и не для того, чтобы смотреть на съемки пожара, я хотела быть с любимым и сняться в кинопробах на долгожданную роль! Но приходилось улыбаться и даже делать задорный вид, не рвать же зубами салфетку и не реветь?
Мы беседовали и беседовали, а время шло… Мысленно я уже махнула рукой, решив, что Майрон не намерен знакомить нас со своим братом. И вдруг Майрон объявил, что, пожалуй, пора ехать.
– Куда?
– К Дэвиду. Вы же хотели показаться ему для роли Скарлетт.
– Но уже полночь!
– Самое время…
Майрон хитрее, чем мы о нем думали, он все рассчитал верно. Дэвид Сэлзник был вне себя, брат попросил о встрече, но сильно опаздывал, подожженные декорации Атланты уже догорали, а Майрона все не было. Дэвид был готов уехать, не дождавшись Майрона, как вдруг появились мы.
Вот от этого полноватого человека в больших очках с толстыми стеклами зависела моя судьба, не иначе, именно Дэвид Сэлзник, продюсер фильма «Унесенные ветром», должен решить, буду ли я играть Скарлетт. Мне бы с придыханием смотреть в лицо вершителю актерских судеб, а я не могла оторвать глаз от догорающих макетов домов. Что-то катастрофически завораживающее было в этой сцене пожара. Еще чуть, и приступят к работе пожарные, но пока пламя еще пожирало фанерные крыши и стены домов. Правда, ночь, и издали едва ли кто-то мог разобрать, что это фанера.
– Дэвид, позволь познакомить тебя с твоей Скарлетт…
Что это было – отсветы пламени пожара или в глазах Дэвида Сэлзника действительно читалось восхищение увиденным? Нет, он не разглядывал меня с ног до головы, не всматривался в черты лица, он смотрел на меня, как на Скарлетт, словно я только что вышла из этого самого пламени. У меня было такое же ощущение, еще чуть, и я смахнула бы с лица невидимую копоть…
