– Мы столько лет создавали для Гарбо образ женщины-вамп, а вы хотите, чтобы она расхаживала в мужской одежде и кончала жизнь самоубийством?!
Сценарий действительно предполагал для меня почти мальчишеский образ.
От Жанны я отказалась сама. Играть в латах непонятно что просто не хотелось. Это было ударом для Мерседес, но я не желала тратить год на воплощение ее фантазий. А вот Салка писала для меня сценарии либо просто участвовала в их написании, Мерседес страшно ревновала к Виртель, у них даже разладились отношения.
«Анна Каренина» в звуковом варианте получилась не хуже немого кино. Играть было странно, зато никаких двойных финалов, никаких глупостей для усиления эффекта, вполне достаточно экранизации прекрасного романа. Наверное, из-за того, что на сей раз партнером был Фредерик Марч, я воспринимала фильм как совершенно новый. Продюсировал зять Майера Дэвид Селзник, у которого настоящее чутье на классические, «вечные» сюжеты. Это он снял «Унесенных ветром». Я никогда не завидовала Вивьен Ли из-за этой роли, но по-хорошему завидовала возможности сняться в столь яркой картине.
Но вернемся к «Анне Карениной». Теперь играть мать восьмилетнего сына было удобней, все же я сама стала на восемь лет старше. В немом варианте мы с Джоном Гилбертом играли собственную любовь перед камерой, а здесь я по-настоящему играла влюбленность в человека, которого не любила ничуть. Это уже актерская игра, и если кто-то поверил в наши отношения вне съемочной площадки (а были и такие), значит, мы сыграли неплохо.
Фильм вышел на экраны в конце лета 1935 года.
И снова желанный отдых. Вот преимущества нового контракта!
В следующем году меня ждали съемки в роли Маргариты Готье в «Даме с камелиями». Наверное, нет актрисы, которая не желала бы сыграть эту роль.
Чем человек может пожертвовать ради любви, чем вообще можно жертвовать? Своеобразная перекличка с предыдущими фильмами. Королева Христина выбрала свободу даже после гибели возлюбленного, выбрала любовь взамен власти. Анна Каренина пожертвовала своим положением, репутацией, даже возможностью растить сына, но ее любовь позже была отвергнута Вронским. Вопрос: вечна ли любовь и что будет, когда она растает, как дым? Это тоже относится к вопросу о том, чем стоит жертвовать.
Жертва Маргариты Готье совсем иная, скорее противоположная. Она жертвует любовью ради… возлюбленного, любовью ради любви. Чтобы понять, насколько Маргарита немеркантильна, автор сначала ставит ее перед выбором любовь – деньги, Маргарита выбирает чувства. Но тут же ей приходится делать другой выбор – между счастьем в бедности и отказом от него ради карьеры любимого.
Это подвиг? Не знаю. Я не раз думала, как сложилась бы их жизнь, останься Маргарита с Арманом. Привыкшая к легкой, красивой жизни, к дорогим подаркам, вниманию, поклонению, она невольно разорила бы Армана окончательно, даже не желая того. А потом? Мне кажется, их просто преследовала бы ревность и сожаление о содеянном. Наверное, я эгоистка, но жизнь такова, что любовь часто оказывается в проигрыше, особенно если идет вразрез с остальными аспектами жизни.
Отец Армана прав: у Маргариты и Армана не было будущего, права и она, вняв мольбе отца. Жестоко? Наверное, но разве менее жестоко было бы через несколько лет обнаружить, что прекрасное, светлое чувство переродилось в презрение и ненависть друг к другу. Любовь имеет свойства умирать со временем, и мало кому удается сохранить при этом взаимные теплые чувства, избежав укоров за загубленную жизнь или молодость. Я видела слишком много примеров тому, недаром же все сказки заканчиваются свадьбами и ни одна ею не начинается.
Играть с молодым Робертом Тейлором было интересно, я действительно чувствовала себя умудренной житейским опытом женщиной, испытывающей почти материнские чувства к возлюбленному. В какой-то момент показалось, что именно это и есть движущая сила поступков Маргариты, она воспринимает Армана не только как любимого, но и как младшего брата, даже сына, потому что знает жизнь куда лучше его и не смотрит вокруг сквозь розовые очки.
Печальная, но правдивая история. Я не люблю историй о Золушках, которым все удается только за их старания. Чтобы удалось, у Золушки должен быть железный характер и сумасшедшая напористость, иначе не получится. Жизнь никогда ничего не дает просто так, за каждый успех, за каждую победу нужно платить, просто все платят по-разному и не всегда понимают, что платят.
А еще не всегда заранее знают и видят, что придется платить. Это худший вариант, потому что, когда приходит расплата, это считается ударом судьбы. Не бывает ударов, это плата за что-то. Я за успех заплатила одиночеством. Но одиночеством я заплатила еще и за спокойствие, заплатила сознательно.
Это мой плюс: я всегда знала, чего будет стоить следующая победа. Этому меня научил Мориц Стиллер, сам не умел, меня научил. Хочешь быть звездой в Голливуде? Будь готова к тому, что он заберет все силы. Хочешь играть так, чтобы зрители рыдали в зале? Заплатишь опустошением собственной души…
Я многим заплатила, но ничуть не жалею. Даже когда жалуюсь, не жалею. Я сама себе хозяйка, уже очень-очень много лет хозяйка своей жизни. Еще бы любопытные не трогали…
Смешной случай: журналисты пронюхали, что я намерена посетить выставку быта древних индейцев. Мне казалось, что меня, почти ровесницу этих самых индейцев, уже давно забыли и не узнают, не тут-то было! Чьей-то возглас «Гарбо на выставке!» заставил посетителей метаться по залам в поисках Греты Гарбо, а меня в поисках убежища. Где я его нашла? В муляже пещеры, изображавшем индейское жилище в Скалистых горах.
Главным было не чихнуть от пыли, потому что сидеть в пещере пришлось долго, посетители угомонились не скоро. Из опасений, что разнесут всю выставку, служащим пришлось объявить о закрытии и попросить всех уйти. Нашелся один сообразительный, прокричавший, что Грета Гарбо, увидев толпу на выставке, предпочла не заходить. Возможно, она еще рядом с музеем. Толпа поспешила наружу ловить Грету Гарбо вне музейных стен.
Только убедившись, что ретивые посетители покинули залы, я рискнула вылезти из пещеры на виду у изумленных служителей.
– Мисс Гарбо, зачем вы спрятались?
– А вы бы предпочли, чтобы тут разнесли все?
Служителям я раздала автографы с удовольствием, им досталось. И сделала вывод: никуда ходить нельзя. Это очень трудная жизнь – все время скрываться.
Моя мечта об одиночестве воплотилась в жизнь сполна, но плачу я за нее невозможностью появиться на улице даже в низко надвинутой на глаза шляпе и мешковатом пальто, все равно узнают.
– У нас клиент!
Это означает, что кто-то вознамерился броситься наперерез за автографом. Можно дать один, два… десяток, я не против, но вокруг немедленно возникает толпа, желающая получить автограф и себе. Сомневаюсь, что большинство таких охотников за моей подписью представляют, кто я такая, просто, если остальные просят автограф, нужно взять и себе на всякий случай. Собирать автографы вообще бессмысленное занятие. Что за ценность моя подпись на каком-то спешно подсунутом журнале или даже фотографии? Доказать, что ты видел Грету Гарбо? Сморите меня на экране, ей-богу, я там гораздо лучше.
