Удивительна история их с Марджори семьи. Ни для кого не было секретом, что Эдди приверженец мужской любви, а Марджори серьезно больна туберкулезом. Она была такая крошечная, что разговаривать с Марджи приходилось едва ли не наклоняясь, как к ребенку. Гулдинг буквально носил свою миниатюрную жену на руках. Неважно, была ли их семья полноценной в сексуальном плане, это их личное дело, но они друг дружку обожали и были очень близки по духу и дороги.
Марджи до болезни танцевала в водевилях, а потому, несмотря на болезнь, отличалась редкой подвижностью и живостью во всем.
Но даже такой прекрасный пример семьи, пусть и без детей, меня не вдохновлял. Хотя, глядя на них, я почти поверила, что между мужчиной и женщиной существует не только сексуальная связь, но и настоящая любовь. В этом же меня убеждал пример и Салки Виртель с ее мужем.
Однако все это не для меня…
Битон показался очаровательным молодым человеком, близость с которым необязательна, но общаться интересно. Это меня вполне устраивало, не будет надоедливых предложений руки и сердца, он любит Питера Уотсона, значит, не будет ревности или подобных глупостей, зато возможно общение с интересным человеком, безусловно, талантливым, многих знающим и со своеобразным мышлением, не испорченным пошлыми догмами.
Мы проболтали весь день и всю ночь. Гулдинги были в восторге, считая, что Битон меня очаровал совершенно, значит, знакомство продолжится, перерастет в более близкое, а там, глядишь, и…
Не вышло. Да, мне было интересно и приятно с Сесилом, я подарила ему в знак дружбы розу, а он показывал мне фотографию своего английского дома, но это вовсе не означало ни любви, ни просто секса. К тому же мои мысли были заняты совсем иным и иной – Мерседес…
Утром я просто уехала, по-английски не попрощавшись. Говорят, Битон был в шоке, но ведь я ничего не обещала…
В следующий раз мы встретились очень не скоро.
За это время многое произошло. Я подписала с МГМ новый контракт, который позволял сниматься в одном фильме в год вместо двух, а то и трех, выбирать себе роли, режиссеров и даже партнеров. Этому меня научил опыт съемок в «Гранд-отеле», где пришлось играть на одной площадке с Кроуфорд. Чтобы не портить настроение нам обеим, роль Кроуфорд сильно сократили и график съемок составили так, чтобы наши дни не совпадали.
Позже я играла с Кларком Гейблом, с которым мы взаимно не жаловали друг друга, но в актерской работе без этого не обойтись, иначе нужно создавать свою студию и все сценарии писать только под себя. Нет, я вовсе не капризна, просто не выношу женщин вроде Кроуфорд и Дитрих, которые добились славы, выставляя напоказ свои тела и ноги. Актриса должна играть душой, а не тем, что от шеи до колен. Но Господь им судья, то, что этим актрисам даже давали «Оскары», говорит, что не все разделяют мое мнение. Я его не навязываю и вслух не высказываю, а право не сидеть рядом и не появляться на одной площадке имею. Они меня тоже не любят (не любили). Интересно, жива ли Кроуфорд?
Итак, я имела новый контракт, с одной стороны, разгрузивший меня в работе, с другой – обеспечивший безбедное существование. По совету Макса я перестала вкладывать деньги в банк, опасаясь нового удара и разорения, зато вложила их в акции крупнейшего универмага Лос-Анджелеса «Родео-Драйв», а еще в дома… Интересно, догадывается ли кто-нибудь из покупателей «Родео», что это почти мой универмаг? Наверное, объяви я об этом, продажи поднялись бы, люди просто из любопытства отправились покупать «у Гарбо», но я однажды дала слово не пользоваться своей славой в корыстных целях и слово держу.
Мерседес, которую бросила ее обожаемая Дитрих, долго пыталась вернуть ушедшую любовь, потом последовал ее развод с мужем. Абраму просто надоела жена, вечно занятая романами с кем-то по всему миру, он давно желал развестись, но ждал, когда на развод подаст Мерседес.
Абрам Пуль удивительный человек, зачем ему вообще был нужен этот брак, непонятно, но если и состоялся, то к чему столько лет его сохранять. Конечно, это не был брак в обычном понимании, пятнадцать лет супруги были просто друзьями по переписке, потому что редкие визиты Мерседес к мужу даже отношениями назвать нельзя.
Последней каплей для Абрама оказался «добрый» совет Мерседес завести себе любовницу. Зная, что он неравнодушен к определенной женщине, де Акоста предложила мужу сделать ту официальной любовницей. Пуль взорвался, скорее всего, он уже давно воплотил совет супруги в жизнь, но сделал это, не афишируя. «Должны же соблюдаться какие-то моральные принципы?!» Наконец прозвучало слово «развод».
Теперь в шоке оказалась Мерседес. Если честно, я никогда не понимала, зачем ей нужно числиться замужем за Пулем? Какая разница, замужем ты или нет, если нарушаешь все остальные принципы? Если так нужен официальный супруг, в Голливуде всегда найдется несколько мужчин-геев, которым также необходим фиктивный, ни к чему не обязывающий брак.
Мерседес не придумала ничего лучше, как предложить Пулю самому подать на развод. Это тоже было вне понимания несчастного Абрама:
– Но если мужчина требует развода с женщиной, это позорит ее!
Выражение лица Мерседес, когда она прочла, а потом пересказывала этот пуританский довод своего супруга, трудно передать. Похоже, большей глупости она в жизни не слышала, а прочитать такое от мужа, которого столько лет просто игнорировала, считая не больше чем другом на расстоянии, было особенно удивительно.
Я в это время была в Швеции, куда теперь имела возможность ездить между съемками. Пребывание почти по полгода дома очень поднимало настроение и не позволяло грустить. Все же горы Швеции, ее леса и озера куда лучше самых красивых мест Сьерра-Невады. Для меня лучше, пусть не обижаются те, для кого Сьерра-Невада родина, каждому свое.
В это время безутешная Мерседес отправилась в Европу зализывать душевные раны. Она даже попыталась пожить в итальянском монастыре, но поняла, что душа зовет не к молитве, а к общению. Я решила, что подругу нужно срочно привезти в Швецию, как когда-то я отвезла ее на остров на озере.
«Жду тебя к обеду в следующий вторник…»
Она приглашение приняла и примчалась. Мы прекрасно провели время, я показала Мерседес любимые места в Стокгольме, дом, в котором родилась и выросла, здание, в котором была та самая крошечная парикмахерская, мы кормили зверей в зоопарке, бродили под мелким дождем по улицам, Мерседес «вдыхала Север», как она говорила.
В те дни она твердила, что наконец поняла меня-северянку, мою загадочную душу и мое молчание:
– Знаешь, родись и живи я здесь, я бы тоже молчала.
Но нужно возвращаться, потому что меня ждали съемки в звуковом варианте «Анны Карениной», сценарий к которой писала в том числе и Салка Виртель.
Мерседес обиженно поджимала губы, и я понимала почему. Подруга написала для меня два сценария. В одном должна была играть девушку, в отчаянье бросившуюся со скалы в море, во втором играть Жанну д’Арк. От первого категорически отказался Тальберг:
