Энн смахнула со стола крошки.
– Ты была названа в честь моей матери. Отец тоже иногда называл ее Марго – когда хотел поддразнить. Но ты на нее не очень похожа. Впрочем, как и на меня. Только глаза… Не цвет их, а разрез. И взгляд бывает порой совсем как у нее – упрямый, пристальный. Но цвет – как у отца. В его глазах можно было утонуть. И как они сияли! Ослепительно!
– Ты никогда мне о нем не говорила…
– Потому что это тоже было больно вспоминать. – Энн устало опустилась на стул. – Наверное, я не должна была лишать тебя хотя бы воспоминаний. Но я хранила его для себя! – Голос ее задрожал. – Только для себя! И забрала у тебя твоего отца…
Марго судорожно вздохнула. Ей казалось, что грудь ее придавлена чем-то невыносимо тяжелым.
– Я всегда думала, что ты его не любила…
– Не любила?! – переспросила Энн изумленно, а потом расхохоталась. – Пресвятая Дева, это я-то его не любила? Да во мне было столько любви, сколько могла вместить душа! Стоило мне взглянуть на него, и сердце готово было выпрыгнуть из груди. А когда он брал меня на руки, у меня кружилась голова просто от его запаха. Я помню этот запах до сих пор. Пахло сырой шерстью, рыбой и мужчиной.
Марго попыталась представить себе мать молодой, смеющейся, безумно влюбленной в человека, держащего ее в своих объятиях. Но это оказалось довольно трудно.
– Я думала… мне казалось, что ты вышла за него, потому что должна была это сделать.
– Конечно, должна была! – начала было Энн и осеклась. – А, ты про это… Да мой отец из него бы всю душу вытряс! Не то чтобы Джонни не делал попыток… – добавила она с лукавой улыбкой. – Он ведь был мужчиной, а у них свои принципы. Но и у меня были принципы, так что на брачную постель я вошла девственницей, хоть и сгорающей от желания.
– Так, значит… – Марго взяла бокал с шампанским, сделала глоток. – Так вы не из-за меня поженились?
– Поженились мы из-за меня! – В голосе Энн звучала гордость. – Боже, мне до сих пор в голову не приходило, что ты можешь так думать!
– Ну а потом? Тебе ведь, наверное, было страшно тяжело! Ты была так молода, – попыталась объяснить Марго. – В незнакомой стране, одна, да к тому же с маленьким ребенком на руках.
– Ты никогда не была для меня бременем, Марго. Иногда, конечно, бывало трудно, – добавила она с легкой усмешкой, – но бременем ты не была. И ошибкой юности – тоже. Так что выкинь эти мысли из головы. Мы должны были пожениться, Марго, потому что любили друг друга. Безумно, отчаянно любили! И ты – дитя этой любви.
– Мамочка, прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль…
– Жаль? Да за четыре года я получила столько счастья, сколько другим женщинам за всю жизнь не выпадает!
– Но ты потеряла его…
– Потеряла. И ты тоже. Ты знала его так недолго, но он был отличным отцом. И, Боже мой, как же он тебя любил! Он часто смотрел на тебя спящую, а потом осторожно, словно боялся разбить, проводил пальцем по твоей щеке. И улыбался при этом во весь рот. – Энн прижала руку к губам, потому что эта картина до сих пор стояла у нее перед глазами. – Прости, что я раньше тебе об этом не рассказывала!
– Ничего. – Дышать стало легче, но ужасно хотелось плакать. – Хорошо, что ты рассказала мне об этом сейчас, мама.
Энн прикрыла глаза. Как только сердце может вмещать столько любви, радости и горя?!
– Он любил нас обеих, Марго. Он был очень хороший человек и добрый; и мечтал о том, как мы будем жить все вместе, как у нас будет много детей… – Она вытащила из кармана платок и вытерла слезы. – Глупо плакать об этом через двадцать пять лет.
– Не глупо! – Для Марго все это было откровением, удивительным откровением. Если четверть века спустя есть еще горе, значит, была и любовь. Настоящая любовь! – Просто, если тебе тяжело, мы можем об этом больше не говорить.
Но Энн покачала головой. Надо рассказать все до конца, это ее долг перед дочерью.
– Когда они вернулись той ночью… Боже мой, какой был шторм на море! И гроза. Молнии словно раскалывали небо надвое! – Она открыла глаза и взглянула на дочь. – Я сразу все поняла… Не хотела верить, но поняла, что его нет, еще до того, как они сказали об этом. Потому что внезапно что-то пропало. Вот тут, – Энн прижала ладонь к сердцу. – Просто пропало. И я знала, что он забрал часть моей души с собой. Я не думала о том, смогу ли я без него жить. Я просто не хотела жить без него.
Энн стиснула пальцы. Ей было трудно говорить.
– Я была тогда на четвертом месяце.
– Ты… – Марго больше не могла сдерживать слезы. – Ты была беременна?!
– Я очень хотела родить Джонни сына. Он говорил, что это было бы здорово, тем более что лучшая в мире дочь у нас уже есть. Утром он поцеловал нас на прощание – тебя и меня, – а потом положил мне ладонь на живот. И улыбнулся. Ох, Марго, его не нашли, и я даже не смогла взглянуть на него напоследок! Той ночью я потеряла ребенка. И Джонни, и ребенка. У меня осталась только ты.
«Как можно было выдержать такое и жить дальше? И сколько же на это надо сил!» – думала Марго.
– Жаль, что я не знала всего этого. – Она взяла руки матери в свои. – Если бы я знала, мама… Я бы старалась быть лучше!
– Что за ерунда! – Энн подумала, что все-таки не так все рассказывает. – Я слишком мало сказала о том хорошем, что было у нас. Ведь я знала не только горе и печаль. Он столько лет был частью моей жизни! Увидела я его впервые, когда мне было шесть лет, а ему девять. Очень красивый мальчишка, Джонни Салливан! С дьявольским смехом и ангельскими глазами. И я сразу поняла, что мне нужен только он. Я делала все, чтобы он меня заметил.
– Ты?! – изумилась Марго. – Ты с ним кокетничала?
– Самым бессовестным образом! Когда мне исполнилось семнадцать, я сломила его окончательно и прямо-таки вырвала из него предложение руки и сердца! – Энн усмехнулась, а потом вздохнула. – Пойми меня и поверь мне, Марго. Я любила его безумно. Когда он погиб и погиб наш ребенок, я тоже хотела умереть. Но у меня была ты. Я была нужна тебе, а ты мне.
– Почему ты уехала из Ирландии? Там же была твоя семья. Они могли помочь тебе.
– Потому что я потеряла то, что надеялась сохранить навсегда. То, что я любила, то, о чем мечтала всю жизнь… Мне все было без него немило! И нужно было начинать новую жизнь. Совершенно новую.
– Ты боялась?
– Только смерти. – Энн вдруг тоже захотелось шампанского; она взяла бокал Марго и отпила из него. – Но у меня все получилось Так что, может быть, ты похожа на меня больше, чем мне казалось. Я всегда была к тебе несправедлива, Марго. И только недавно поняла это. Но я молилась за тебя! Ты была таким красивым ребенком, и ты знала, чего хочешь. Очень опасное сочетание. Я боялась любить тебя слишком сильно, потому что… потому что не хотела снова искушать Господа. И я скрывала от тебя свои чувства, потому что, если бы я потеряла и тебя, я не смогла бы больше жить.
