Глеб развернулся в сторону обрисовавшейся в дверном проёме Лили, а та… вцепилась рукой в косяк, сильно, до побелевших костяшек на согнутых пальцах, на мгновение стиснула зубы и сердито выдохнула:
– Где Дима?
– В нашей комнате, – откликнулся Глеб, вполне спокойно. – Спит.
Лиля поджала губы, впилась в нежданную гостью острым холодным взглядом.
– А она что здесь делает?
Алёна не видела лица Глеба, но голос у него по-прежнему оставался спокойным и ровным:
– Помогает.
– А! Ну да! – воскликнула Лиля. – Как же ты один-то, без помощи? Только я должна всё сама.
– Это я помочь предложила, – вмешалась Алёна, а Лиля хмыкнула.
– Кто бы сомневался, – заметила язвительно и опять прицельно вперилась в Алёну.
Разглядывала, будто сканировала, пыталась найти какие-то особые признаки, по которым можно определить точно. Ей не требовалось разгадывать тайные смыслы, она их давно знала, сейчас её больше интересовало: было что-то или нет?
Не было, не случилось. А жаль. И ещё жаль, что Лиля не явилась минуты на три раньше, когда они стояли слишком близко друг к другу, когда Алёна обнимала Глеба за шею. Уж тогда бы она точно не позволила расцепить её руки, пока бы Лиля не увидела всё. И вряд ли бы ту успокоило, что Глеб сказал «нет», напомнил, что женат и в тот момент для него это было по-настоящему значимым.
Не так, как теперь.
32
Мобильник зазвонил, когда Алёна была уже дома, выходила из ванной, и мысль появилась сразу, кому и зачем она могла понадобиться, а надпись на экране только подтвердила правильность предположения.
– Да, Глеб.
– Извини, что так поздно, – негромко произнёс он. – Ты… – и почему-то сделал паузу, прежде чем продолжить, словно выбирал подходящие слова: – ещё не спишь?
– Пока нет, – сообщила Алёна. – Но собираюсь.
– Извини, – повторил Глеб. – Мы можем увидеться?
Увидеться? Даже так?
– А нужно?
– Да, – прозвучало коротко, но твёрдо, и Алёна откликнулась с не меньшей убеждённостью:
– Но только не сейчас.
– Конечно, – согласился Глеб. – Завтра. Ты ведь будешь в университете? До какого времени? Я подъеду, когда тебе удобно.
А если ей неудобно? Вообще. Никогда. Говорить о том, о чём он, скорее всего, собирался.
– Зачем, Глеб? Зачем? Я и сейчас могу сказать, что…
– Не надо, – остановил он. – Сейчас – не надо. Пожалуйста.
Хотя Алёна по-прежнему не видела необходимости, но всё-таки тоже согласилась, не требуя дополнительных объяснений. Наверное, потому что просто устала, спать хотелось, сил не было отговаривать и доказывать.
– Ну хорошо. Подъезжай к половине пятого. Тебя устроит?
– Да. Спасибо. До завтра.
– До завтра.
Следующие несколько мгновений Алёна просто стояла неподвижно, ничего не делая и, возможно, даже не думая. Давняя привычка, примерно, как «посидеть на дорожку» – на короткий срок как бы выскочить из реальности, перевести дыхание, принять получившийся расклад вещей и только затем шагнуть в будущее, позволить времени течь дальше, а новым событиям происходить.
Наконец она сдвинулась с места, прошла на кухню, глотнула воды из чашки, выключила свет, направилась в комнату, задёрнула шторы на окне и только тут осознала, что до сих пор сжимает в руке телефон, не торопясь отложить его в сторону. Словно намеревается дойти до кровати, устроиться на ней поудобней, привалившись спиной к стене или прижав к животу подушку, с расчётом на долгую болтовню и набрать нужный номер.
Да только теперь подобное не прокатит. Как-никак больше пятнадцати лет прошло со дня окончания школы, внеся серьёзные коррективы, и по тому старому номеру кто нужен не ответит, потому что больше там не живёт. Хотя есть и другой номер, новый, но тоже не вариант.
Давно минули те времена, когда Алёна могла позвонить в любое время – почти в любое – и обсудить с ним всё, что её интересовало, озадачивало или тревожило. И он бы не отказался (разве только по очень-очень уважительной причине), не заявил бы, что ему некогда или по фигу её заморочки, а, если бы понадобилось, то и пришёл. Но теперь самое больше, что может между ними быть: случайные встречи, разговоры за чашкой кофе, маленькие дурачества в память о прошлом.
Блин, Шарицкий. Кажется, ей его не хватает. Особенно сейчас, когда опять появился Глеб. Нет, не влюблена Алёна в него до сих пор, и не собирается заново влюбляться, но всё равно не получается сохранять обычные спокойствие и безучастность, не получается не заморачиваться и не придавать особых смыслов, когда дело касается его. И только Андрюха способен вносить ясность в эту сумятицу, направлять на путь истинный.
Он, конечно, сейчас не в Иваново, гораздо ближе, и всё равно как бы в недосягаемости. Но и Алёна уже не полоумная девица-подросток, справится и сама. Тем более, ничего ж такого запредельного не происходит. Увидеться с Глебом только затем, чтобы заверить его, она не станет кричать направо и налево о случайно увиденном – это же не проблема.
На следующий день мобильник зазвонил ровно в половине пятого, и сразу после приветствия прозвучало:
– Я здесь. Там же, откуда прошлый раз Димку забирал. Или куда-то ещё проехать?
– Нет, не надо никуда, – поспешила ответить Алёна. – И там нормально. Я минут через десять подойду. Или даже раньше. Ты же не торопишься?
– Не тороплюсь.
Алёна собралась, подхватила сумку. Вообще-то она не очень помнила, какая там у Глеба машина, но место она знает и уж определит как-нибудь. Тем более и угадывать особо не пришлось. Глеб, похоже, высматривал её, заметил издалека, распахнул дверь, выглянул, махнул рукой, а, когда она подошла, произнёс:
– Садись.
– Мы куда-то поедем? – поинтересовалась Алёна с недоумением.
– Нет, – откликнулся Глеб, пояснил: – Просто немного отъедем, чтобы не торчать здесь. Или… можно куда-нибудь.
– Не надо, – возразила Алёна, усаживаясь. – Никуда. Какой смысл? И ты не беспокойся, я никому не расскажу. Да мне и некому. Я бы тебе и по телефону это пообещала.
Но Глеб всё равно тронул машину с места, выкатил со стоянки.
– Алён…
– И объяснять ничего не надо, – торопливо дополнила она. – Это же меня не касается. И ехать куда-то. Можешь высадить чуть дальше по дороге, перед остановкой.
Глеб глянул в указанном направлении, предположил:
– Ты домой?
– Да.
– Тогда я отвезу.
Ну ладно. Отвезёт – это ей даже удобно. Но для него-то какой был смысл – не удовлетвориться беседой по телефону, встретиться лично. Только для того, чтобы подбросить её до дома? А ведь им больше и разговаривать не о чем, точнее, не хочется, а раньше подолгу могли болтать. Даже когда между ними оказалась Лиля, даже несмотря на вечно ощущаемую Алёной горечь от того, что помимо болтовни ей уже не светит ничего, всё равно складывалось как-то проще и естественней.
