— Есть что-то особенно гнусное в мужчине, который… — Он оборвал фразу, и его пальцы стиснули бокал. — Вы сказали Стэндиш?
— Да. Кажется, полковник. Он заслужил скверную репутацию в скандале с Портеусом в тридцать пятом году. — Лейтон щелчком стряхнул с рукава крупицу табака. — В тот год было достаточно грабежей, поджогов и насилия. Думаю, поэтому он получил повышение.
— Тогда он был капитаном.
— Возможно. — В глазах Лейтона блеснул интерес. — Так вы его все-таки знаете?
— Да. — Бригем хорошо помнил рассказ Колла о капитане Стэндише и его грязных делах: изнасиловании леди Мак-Грегор, сожжении домов беззащитных арендаторов и Сирине. Он встал, и, хотя его взгляд был ледяным, голос оставался прежним. — Думаю, мы должны познакомиться поближе. Пожалуй, я сыграю, Лейтон.
— Уже поздно, Эшберн.
Бригем улыбнулся:
— В самом деле?
Ничего не было легче, чем присоединиться к игре. Через двадцать минут Бригем сорвал банк. Зато Стэндишу не везло. Полковник продолжал проигрывать и, подстрекаемый легким пренебрежением Бригема, делал большие ставки. К полуночи в игре остались только трое. Небрежно развалившись на стуле, Бригем подал знак принести еще вина. Он намеренно пил столько же, сколько Стэндиш, не желая убивать менее трезвого человека.
— Кажется, кости не слишком благоволят вам этим вечером, полковник.
— Или же они слишком благоволят другим.
В голосе Стэндиша звучала горечь. Ему требовалось куда больше денег, чем офицерское жалованье, для удовлетворения страсти к игре и месту в высшем свете. Сейчас его горечь проистекала из неудачи в том и в другом. Его предложение одной молодой леди, не обделенной ни приятностью внешности, ни финансами, было отвергнуто сегодня днем. Стэндиш не сомневался, что эта сучка Бизли успела нажаловаться всем, кто стал ее слушать. Она была шлюхой, думал он, а мужчина имеет право обходиться со шлюхой как ему угодно.
Посчитав очки, выпавшие Бригему, Стэндиш бросил кости и снова проиграл.
— Сожалею. — Бригем улыбнулся и глотнул вина.
— Мне не нравится, когда банк переходит под конец игры. Это портит удачу.
— Похоже, ваша удача повернулась к вам спиной на весь вечер, полковник. — Бригем продолжал улыбаться, но его взгляд вынудил пару человек выйти из игры. — Возможно, вы считаете непатриотичным, что я обыгрываю королевского драгуна, но здесь мы всего лишь люди, не так ли?
— Мы пришли сюда играть или говорить? — осведомился Стэндиш, нетерпеливо требуя еще вина.
— В джентльменском клубе, — ответил Бригем, добавив в голос презрения, — делают и то и другое. Но может быть, полковник, вы нечасто оказываетесь в компании джентльменов.
Третий игрок решил, что игра становится слишком напряженной. Несколько других посетителей прервали свои занятия и прислушались. Другие игры были прерваны, и люди начали собираться вокруг стола. Лицо Стэндиша побагровело. Он не был уверен, но предполагал, что его оскорбили.
— Я провел большую часть жизни, сражаясь за короля, а не околачиваясь в клубах.
— Разумеется. — Бригем снова бросил кости и снова выиграл. — Это объясняет, почему вы так неопытны в светских азартных играх.
— Зато вы, кажется, слишком опытны, милорд. Кости выпадают в вашу пользу с тех пор, как вы заняли это место.
— Вот как? — Подняв бровь, Бригем бросил взгляд на Лейтона, который праздно потягивал вино. — Неужели?
— Вы отлично знаете, что это так. Мне это представляется чем-то большим, нежели просто удачей.
Бригем поправил кружева на шее. Позади воцарилось неловкое молчание.
— В самом деле? Возможно, вы просветите меня, сообщив, чем именно вам это кажется?
Стэндиш проиграл больше, чем мог себе позволить, и выпил больше, чем диктовал рассудок. Ах ты, паршивый аристократ, думал он, с ненавистью глядя на Бригема. А ведь ради таких бездельников солдаты сражаются и умирают на поле боя.
— Просветите всех. Разбейте кости.
Молчание сменилось бормотанием. Кто-то потянул Бригема за рукав.
— Он пьян, Эшберн, и дело не стоит того.
— Неужели? — Все еще улыбаясь, Бригем склонился вперед. — Вы пьяны, Стэндиш?
— Нет. — Стэндиш чувствовал на себе взгляды всех присутствующих. Жалкие щеголи и фаты, высокомерные обладатели титулов и лощеных манер, думал он. Они считают его ниже себя, потому что он отхлестал шлюху. С каким удовольствием он отхлестал бы их всех! — Я достаточно трезв, чтобы понимать, что кости не выпадают в пользу только одного человека, если они не были заранее приспособлены для этого.
Бригем махнул рукой в сторону костей — его взгляд не сулил ничего хорошего.
— Тогда разбейте их.
Послышались протестующие возгласы. Бригем игнорировал их, не сводя глаз со Стэндиша. Ему доставляло огромное удовольствие видеть пот, поблескивающий на лбу полковника.
— Милорд, умоляю вас не действовать опрометчиво. В этом нет необходимости. — Владелец клуба принес требуемый молоток, но стоял, переводя обеспокоенный взгляд с Бригема на Стэндиша.
— Уверяю вас, что необходимость есть. — Бригем в упор посмотрел на колеблющегося хозяина. — Разбейте их.
Нетвердой рукой владелец клуба сделал то, что ему велели. Когда молоток разбивал кости одну за другой, кругом воцарилось молчание. Стэндиш уставился на обломки, лежащие на зеленом сукне. Кости чистые, думал он. Но каким-то образом его одурачили. О, как чешутся руки поубивать всех этих напыщенных, сладкоречивых ублюдков!
— Кажется, у вас кончилось вино, полковник. — Неожиданно Бригем выплеснул содержимое своего бокала в лицо Стэндишу.
Полковник вскочил со стула; вино капало с его щек, как кровь. Выпивка и унижение сделали свое дело. Он бы выхватил шпагу, если бы остальные не схватили его за руки. Бригем не сдвинулся с места.
— Вам не избежать встречи со мной в другом месте, сэр!
Бригем обследовал свою манжету, убеждаясь, что на нее не попало вино.
— Естественно. Лейтон, друг мой, вы будете моим секундантом?
Лейтон взял понюшку табаку.
— Конечно.
Перед рассветом противники стояли на лугу в нескольких минутах езды верхом от города. Туман доходил почти до лодыжек, светлеющее небо было расцвечено пурпурными полосами, как бывает на исходе ночи. Лейтон устало вздохнул, наблюдая, как Бригем заворачивает кружевные манжеты.
— Полагаю, дружище, у вас есть свои причины?
— Есть.
Лейтон хмурился, глядя на восходящее солнце:
— Очевидно, они достаточно веские, чтобы отложить ваше путешествие.
Бригем подумал о лице Сирины, когда она говорила о поруганной чести своей матери, о маленьких изящных руках Фионы.
