Тень пробежала по лицу Бригема, когда он сунул руки в карманы.
— Потому что я англичанин?
— Да. Некоторые раны оставляют глубокие шрамы. — Добродушно усмехнувшись, Иэн хлопнул Бригема по мокрому плечу. — Значит, вы назвали ее мулом?
— Да. — Бригем отряхнул мокрые кружева. — И мне следовало действовать быстрее.
Иэн расхохотался:
— Если вы хотите жениться на ней, вам лучше поскорее научиться многому.
Сирине хотелось умереть, хотелось, чтобы Бригем умер, а еще лучше — чтобы он вовсе не родился на свет. Стиснув зубы, она уставилась на свое отражение, пока Мэгги хлопотала с щипцами для завивки.
— Твои волосы такие густые и мягкие. Тебе никогда не понадобится всю ночь спать в папильотках.
— Еще чего не хватало, — проворчала Сирина. — Не понимаю, почему каждая женщина так суетится и беспокоится из-за мужчины.
Мэгги улыбнулась, как может улыбаться только влюбленная и помолвленная женщина.
— А какая еще нужна причина?
— Я бы хотела завивать волосы. — Гвен скользнула к зеркалу. — Ты так хорошо причесала меня, Мэгги, — добавила она, боясь показаться неблагодарной. — Но мама сказала, что я не могу делать завивку до будущего года.
— Твои волосы похожи на солнечные лучи, — утешила ее Сирина и тут же нахмурилась снова.
— А твои больше напоминают свечное пламя. — Гвен вздохнула и сделала несколько па. Это был ее первый бал и первое вечернее платье. Ей не терпелось надеть его и почувствовать себя взрослой. — Думаете, кто-нибудь пригласит меня на танец?
— Все пригласят. — Мэгги попробовала щипцы.
— Возможно, кто-то попытается поцеловать меня.
— Тогда сообщи мне, — мрачно отозвалась Сирина. — Я с ним разберусь.
— Ты говоришь как мама. — Гвен со смехом покрутилась в своих нижних юбках. — Не то чтобы я позволила себя целовать, но было бы так приятно, если бы кто-нибудь высказал такое намерение.
— Будешь вести такие разговоры — и отец запрет тебя на год.
— Она просто возбуждена. — Мэгги ловко вплетала зеленую ленту с золотой каймой в волосы Сирины. — И я тоже. Я чувствую себя так, словно это мой первый бал. — Она шагнула назад, чтобы посмотреть на результат своей работы. — Ты выглядишь настоящей красавицей. Точнее, выглядела бы, если бы улыбнулась.
В ответ Сирина показала в гримасе зубы.
— Это заставило бы всех мужчин убежать к холмам, — заметила Мэгги.
— Ну и пускай бегут. — Сирина почти улыбнулась при этой мысли. — С удовольствием посмотрю на их спины.
— Бригем не станет убегать, — благоразумно предположила Гвен, заработав негодующий взгляд сестры.
— Меня не заботит, что будет делать лорд Эшберн. — Сирина отошла, чтобы взять свое платье с кровати. За ее спиной Гвен и Мэгги обменялись довольными ухмылками.
— Ну, он довольно скучный, верно? — Мэгги тоже отошла поправить складки на своем платье. — Хотя красивый, если кому-то нравятся задумчивый вид и холодный взгляд.
— Он вовсе не скучный. — Сирина повернулась к ней. — Он… — Она сдержалась, услышав хихиканье Гвен. — Он просто грубый, нудный и к тому же англичанин.
Гвен начала застегивать платье Мэгги.
— Он целовал Рину в кухне.
Глаза Мэгги стали круглыми, как блюдца.
— Что?
— Гвен!
— О, это всего лишь Мэгги. — Гвен пожала голыми плечами. — Мы всегда ей все рассказываем. Он целовал ее в кухне, — продолжала она, кружась с мечтательным видом. — Это было так романтично! Он выглядел так, словно мог проглотить ее, как конфету.
— Довольно! — Разгоряченная и покрасневшая, Сирина пыталась влезть в свое платье. — Это было вовсе не романтично, а дерзко и… — Она хотела сказать «неприятно», но язык не повернулся. — Я бы хотела, чтобы он убрался к дьяволу.
Мэгги подняла брови:
— Если так, то почему ты не рассказала мне, что он целовал тебя?
— Потому что я забыла об этом.
Гвен начала говорить, но ее остановил быстрый жест Мэгги.
— Ну, значит, в этом не было ничего особенного. — Мэгги спокойно стала застегивать платье Сирины. — Сегодня вечером приезжает мой кузен Джейми, Рина. Возможно, он больше придется тебе по вкусу.
Сирина только застонала.
К тому времени как Бригем вырвался из усовершенствовавших его облик рук Паркинса, он был измотан и нетерпелив. Учитывая слухи о волнениях в Шотландии и Англии, ему не улыбалось быть партнером жеманных девиц и пухлых матрон на сельском балу. Вызов в Лондон висел на нем тяжким бременем. Поддержка, которую принц ожидал от своих английских сторонников, оказалась не такой решительной, как он рассчитывал. Существовал шанс, что голос Бригема подтолкнет тех, кто колеблется, но это была опасная миссия.
Бригем не знал, как долго он будет отсутствовать, добьется ли успеха и, если он будет схвачен, какая судьба постигнет его земли и титул.
Тем вечером под крышей дома Мак-Грегоров собралось множество хайлэндских вождей. Им предстояло доказать свою преданность и принести присягу. Бригем должен был привезти эти сведения в Лондон в надежде пробудить воинственный пыл среди англичан, лояльных Стюартам. Пока что война велась больше разговорами, чем мечом. Как и Колл, он начал уставать от этого.
Спускаясь по лестнице в бальный зал, Бригем являл собой образец щеголя-аристократа. Белоснежные кружева пенились у горла и ниспадали над запястьями. Пряжки на туфлях сверкали, как и изумруд на пальце. Такой же камень поблескивал в кружевах на шее. Черный жилет был расшит серебром, а камзол с серебряными пуговицами сидел на его плечах без единой морщинки.
При взгляде на него могло показаться, что это молодой состоятельный человек, которого ничто не заботит. Но его мысли были такими же опасными, как шпага на боку.
— Лорд Эшберн. — Фиона присела в реверансе, когда он вошел. Ей с утра не давали покоя мысли о том, что рассказал ее муж о чувствах Бригема к их старшей дочери. Более, чем Иэн, она понимала сложные чувства, испытываемые Сириной.
— Леди Мак-Грегор. Вы выглядите потрясающе.
Она улыбнулась, отметив, что его взгляд уже скользит по комнате. Ей казалось, что этот взгляд светится любовью.
— Благодарю вас, милорд. Надеюсь, вы будете наслаждаться вечером.
— Буду, если вы пообещаете мне танец.
— Я бы с удовольствием. Но все молодые леди будут сердиться, если я займу ваше время. Позвольте мне представить вас.
Взяв Бригема за руку, Фиона повела его в зал. Он уже был переполнен людьми, облаченными в лучшие одежды. Атласные и шелковые платья поблескивали и переливались при свете сотен свечей в канделябрах на потолке и на стенах. Мерцали и сверкали драгоценности. Мужчины были одеты в килты и красные, синие и зеленые пледы, контрастирующие с дублетами из телячьей кожи. Пряжки на туфлях и серебряные пуговицы отражали свет, соперничая с драгоценностями женщин.
