‒ Ой, Варежка, ‒ поморщившись, отмахнулась Дина, упёрто демонстрируя прежнюю нарочитую бесшабашность: ‒ сказанёшь тоже. Ну предложили ‒ чего б не попробовать?
‒ Кто предложил? ‒ вмешался Костя.
‒ Парень, ‒ невозмутимо доложила Дина. ‒ Один.
‒ Знакомый?
‒ Не очень.
‒ То есть совсем незнакомый? ‒ вывел Костя и замолчал, переключив внимание на остатки своего бутерброда.
‒ Мы с ним танцевали, ‒ как нечто действительно значимое преподнесла Дина. ‒ Вместе.
‒ Ой, блин! ‒ возопила Варя в праведном негодовании, едва не расплескав кофе. ‒ Он тебе подсунул неизвестную фигню, и ты сожрала, даже не задумавшись? А если бы это отрава какая была? Яд крысиный.
‒ Я что, дура? ‒ вскипела Дина. ‒ Мы с ним вместе приняли. Он же сам себя не станет травить. Правильно? И вообще, чего ты так разволновалась? Я же больше не собираюсь. Просто интересно было разочек попробовать. И прикольно.
Варя возвела очи к небу, точнее, к потолку, потом аккуратно, но твёрдо грохнула кружкой о стол.
‒ А если бы тебя по кругу пустили, разочек ‒ тоже было б интересно и прикольно?
‒ А это при чём? ‒ Дина нахмурилась, уткнулась в чашку.
‒ Ты вообще ничего не помнишь?
Отвечать она не стала, хотя и без слов всё было понятно. Возможно и помнила, просто признавать не желала, насколько глупо вчера себя повела и чем это могло обернуться. Зачем думать о жутком, если обошлось? Но Варя не отстала.
‒ Знаешь, Дин, ‒ специально проговорила слишком значительно и громко, ‒ я твоих родителей очень даже хорошо понимаю. Я бы на их месте тоже дёргалась. Или вообще бы нафиг тебя дома заперла и никуда не выпускала. Вот не дай бог такую доченьку!
‒ У тебя и не будет такой. Не получится! ‒ Дина подскочила с места. ‒ И вообще, ухожу я от вас. Достали. ‒ Она махнула рукой на прощание, но в дверном проёме, обернулась. ‒ А насчёт вместе жить ‒ это я прикололась. С вами же невозможно. Вы сразу весь мозг вынесете со своей правильностью и положительностью. Что тут, что дома ‒ никакой разницы. Так что, ‒ Дина перевела взгляд с Вари на Костю, ‒ Даньшин, не переживай. Кровать в полном твоём распоряжении. Главное, сам не облажайся.
Имела в виду она, конечно, нечто другое, более пошлое, Костю бы подобное не зацепило, а тут Саша успела заметить, как на мгновение напряжённо затвердел на повёрнутой к ней щеке желвак, губы сжались в тонкую линию.
А ведь он спрашивал ночью «Разве ты меня ещё не знаешь?», и, видимо, получалось ‒ всё-таки недостаточно хорошо. Такой Костя казался немного незнакомым: сосредоточенный, молчаливый, чересчур серьёзный и (как там Дина сказала?) действительно суровый. Но это не отталкивало, наоборот. Наверное, Саша и раньше ощущала в нём что-то подобное, не демонстрируемое, но обязательно существующее. Поэтому… поэтому и была не с кем-то другим, а с ним.
Дина громко хлопнула дверью, тем самым заявив, что гордо отбыла прочь, непонятая и оскорблённая, а Саша направилась в ванную. Варя вздохнула, посмотрела на Костю.
‒ Думаешь, Дина далеко в таком виде уйдёт?
Тот отставил чашку.
‒ До лифта всяко хватит. Сейчас выйдем, проверим. Но сначала… Варь, слушай. В следующий раз, когда возникнут проблемы, звони лучше мне. Толку больше.
Варя вздохнула, произнесла с сожалением и раскаянием:
‒ Я же не думала, что так всё обернётся. И Сашу позвала, только чтобы она помогла Дину увести. А те парни уже потом подвалили.
‒ Сами подвалили? ‒ Костя поднялся, направился к мойке, продолжая говорить на ходу. ‒ Или это Дина к ним клеиться начала?
‒ Сами, ‒ Варя развернулась на стуле. ‒ А какая разница? Подожди-подожди. Ты думаешь, они не случайно?
‒ Я не знаю. Просто как вариант.
‒ А ведь и правда может быть. Ещё предварительно дурью накачали. И Саша потом с Германом осталась, потому что он прямо кровью истекал. ‒ Она замерла, едва закончив фразу, запоздало прикрыла рот рукой. ‒ Ой.
‒ Я знаю, ‒ спокойно сообщил Костя. ‒ Она рассказала.
‒ Ну да, ‒ неизвестно с чем согласилась Варя, торопливо подскочила с места. ‒ Сейчас телефон принесу. Я же твоего номера не знаю. ‒ И смылась в комнату, а Костя так и стоял возле стола, с задумчивым выражением на лице, чуть опустив голову, нахмурив брови.
Саша слышала, как хлопнула входная дверь, как щёлкнул запираемый замок, слышала лёгкое шуршание ‒ так всегда бывает, когда кто-то заходит в квартиру. А потом наступила странная тишина, будто неизвестная сила нажала на «стоп», и действо замерло на середине. Саша подождала, наверное, с полминуты, даже успела подумать, что ей всё только показалось, а на самом деле не доносилось никаких звуков, и подруга ещё не вернулась, но потом она всё-таки поднялась из-за стола, прошла в прихожую.
Варя сидела на тумбе под вешалкой и что-то беззвучно бормотала, глядя прямо перед собой.
‒ Ты чего?
‒ Я? ‒ она вскинулась, растерянно посмотрела на Сашу широко распахнутыми глазами и произнесла с отчаянным негодованием, словно оправдываясь: ‒ Я не делала этого.
‒ Ты о чём?
Саша пристроилась рядом, на всякий случай. Потому что казалось, вся эта Варина неподвижность слишком неестественная, в любой момент способная завершиться чем-то непредсказуемым и резким. Так бывает, когда, например, строишь башню из кубиков. Ставишь их один на другой, и башня растёт, всё выше и выше, но с каждым новым этажом становится всё более неустойчивой, и ты прекрасно понимаешь, одно неосторожное движение, лишний этаж ‒ и она рухнет, мгновенно, − а ты ничего не успеешь сделать, чтобы это предотвратить.
‒ Они сказали, что я нарочно заказ закрыла, но платёж не провела. А деньги себе забрала.
‒ Это на работе?
‒ Да, ‒ подтвердила Варя, ещё и кивнула, чтобы уж точно не возникло сомнений, но выглядела при этом отстранённой, словно речь шла о ком-то другом, а она просто добросовестно и чётко обрисовывала ситуацию. ‒ А ещё сказали, что деньги вычтут из зарплаты. И что на первый раз простят, потому что давно меня знают. Но если подобное повторится, не только уволят, но и заявят в полицию.
‒ При чём тут полиция? ‒ Саша опешила, помотала головой, словно пыталась разогнать наваждение. ‒ Бред какой-то! Что там вообще у тебя произошло? Ну, ты ведь не могла… на самом деле…
‒ Конечно, не могла! ‒ выкрикнула Варя, совсем по-детски, со слезами в голосе. ‒ Саш, я бы ни за что так не поступила. Я не воровка. Я никогда ничего…
