‒ Да я сам не понял, ‒ как можно убедительней заверил Костя. ‒ Несла какой-то бред, а потом завалилась и вырубилась.
Олег подошёл к своей кровати, тоже уселся, хмыкнул.
‒ Так попробуй её разбудить, ‒ предложил невозмутимо. ‒ Нафиг она тебе тут нужна? Пусть валит, где была.
Это бесспорно было самым разумным, хотя Костя и сомневался, что осуществимым, но всё-таки развернулся к Дине, ухватил за плечо, тряхнул, не стесняясь:
‒ Дин! Подъём! Вставать пора!
Та шевельнулась, не открывая глаз, хлопнула его по руке, ещё и ногой лягнула, правда, не попала, и сердито пробурчала:
‒ Отстань, Даньшин. Теперь уже поздно. Раньше надо было. ‒ И опять затихла.
‒ Гы! ‒ выдал Ошмарин. ‒ Дохлый номер. ‒ Почесал затылок. ‒ Ну мне-то в принципе не мешает.
‒ А мне где спать?
‒ Под боком. Ухватись покрепче и не свалишься. ‒ Олег начал получать удовольствие от происходящего. Ещё бы, такой повод поприкалываться. Обычно этим Костя занимался, но тут он оказался в безвыходном, крайне уязвимом положении, вот Ошмарин и отыгрывался, лыбился уже, не скрывая. ‒ Или, знаешь чё, Костян? Позвони своей Саше. Обрисуй ситуацию, пусть приютит. На ночь. К тому же, она тоже как бы причастна. Подруга-то её.
Причастна. И не только поэтому. Правда, о том, что тут Дина наговорила, вспоминать не очень-то хотелось. Чтобы вдруг не поверить и не завязнуть, словно в болоте, в надуманных сомнениях и подозрениях.
‒ Ну и как я ей обрисую? ‒ воскликнул Костя, сдерживая бессильное раздражение, стараясь тоже показаться достаточно беззаботным. ‒ Ты можешь представить? И она же тоже не одна в комнате живёт. ‒ Он в который раз с неприязнью посмотрел на Дину, потом на соседа. ‒ Слушай, Олежа. А давай на один раз махнёмся местами?
Ошмарин прищурился оценивающе, будто и правда прикидывал, но в итоге неуверенно качнул головой.
‒ Ну нет. Не рискну.
И тут ‒ а то недостаточно ярким и насыщенным выдалось представление! ‒ случилось явление третье, причём без предупреждения, без обычного вежливого стука. Дверь опять распахнулась.
‒ Олег, ты его нашё…
Мила замерла с недопроизнесённым звуком «о» на округлившихся губах. Костя подскочил с кровати.
‒ Пойду до коменданта дойду. Может, даст хоть какой-нибудь свободный матрас. Неохота на голом полу.
Он направился к выходу, а когда принялся огибать окаменевшую Уласову, та очнулась.
‒ Я с тобой! ‒ воскликнула решительно, и продолжала уже на ходу: ‒ А если у коменданта матрасов нет, я тебе своё одеяло отдам. Всё-таки помягче будет. И покрывало. И…
‒ Хватит! ‒ не выдержал Костя. ‒ Мил, спасибо, конечно, большое. Я очень тебе благодарен, но… помолчи. Пожалуйста! ‒ протянул он почти умоляюще. ‒ И не спрашивай. Ни о чём.
Уласова послушно захлопнула уже приоткрывшийся рот, а Костя беззвучно застонал и ринулся вниз по лестнице с ещё большей скоростью.
На занятия Дина не спешила.
Во-первых, не настолько хорошо она себя чувствовала: голова раскалывалась, во рту пересохло, да и вообще ощущения были такие, что зубы она не чистила как минимум неделю. А в ближайшее время их, судя по всему, так и не удастся почистить. Пасту-то она нашла, но вот пользоваться чужой щёткой ‒ ну уж, извините.
Во-вторых, это было странно и прикольно, находиться в чужой комнате в отсутствие хозяев.
Она прекрасно помнила, как она сюда попала и что было потом, помнила, что утром её пытались разбудить, и чуть не взорвавший мозг недовольный и непростительно громкий призыв Даньшина:
‒ Дин, вставай! В универ пора.
‒ Вами пора, вы и катитесь, ‒ прошипела Дина в ответ, с трудом разлепив губы.
‒ Так мы и катимся, ‒ опять завопил Даньшин, и опять слишком громко, словно мстил за вчерашнее. ‒ И тебе надо.
‒ Не надо. А ещё спать хочу.
‒ Ну, мало ли чего ты хочешь.
Вот зануда. И как его Рыбка терпит?
При воспоминании о Саше, в висках застучало ещё сильнее. Дина стиснула зубы, попыталась натянуть одеяло на голову, но то не поддавалось. Потому что было под Диной. Тогда она плотнее вжалась в подушку.
‒ Мы уже скоро уходим, ‒ прозвучало почти над самым ухом.
Если бы Дина была в состоянии, она бы Костика прибила, без всякой жалости.
‒ Да идите вы уже, ‒ поддержала от всей души, хотя получилось едва слышно.
‒ А ты?
‒ Задолбал, Даньшин! ‒ рыкнула Дина, на секунду замерла, переживая очередной взрыв в голове. ‒ Ума не хватает. Просто ключ оставь. Потом отдам в универе. Не украду я тут у вас ничего, не бойся.
‒ Да правда, пусть тогда остаётся, ‒ вступился другой парень. Ну хоть кто-то тут нашёлся нормальный.
Хотя нет, не нормальный. Потому что, уходя, тоже заорал:
‒ Ключ в замке.
Ещё и дверью долбанул.
Спать, конечно, Дина не стала. Какой тут сон, когда внутри черепа перекатывается раскалённое чугунное ядро? Полежала, поняла, что ещё немного и просто умрёт. От боли.
Она поднялась кое-как, выползла из комнаты, потом из блока, убедилась, что умрёт всё равно, только уже здесь, на прошарканном общежитском полу. Хорошо, что наткнулась на какую-то девчонку. А может, и на парня ‒ без разницы. Вцепилась, прорычала угрожающе:
‒ Найди мне какую-нибудь таблетку. От головы. Чтобы точно подействовало.
Девушка попалась сердобольная, согласилась. Или исключительно для того, чтобы высвободиться из Дининой хватки? Смылась поспешно, но всё-таки вернулась, не только с лекарством, а даже со стаканом воды, ещё и поинтересовалась сочувственно:
‒ Тебя куда отвести?
‒ Я сама, ‒ гордо вскинулась Дина.
