‒ А ты что здесь делаешь? Да ещё в таком виде.
‒ В каком? ‒ обиженно уточнила Дина. ‒ Чё тебя не утраивает? У моей одногруппницы день рождения. Вот мы собрались у неё и хорошо отметили. Чё, нельзя?
‒ Можно. Дело твоё, ‒ равнодушно согласился Костя, хотел добавить, что теперь Дине самое время отправиться домой, отдохнуть, но та опять с силой потянула его за футболку и почти прокричала:
‒ Да пошли уже. Что ты ломаешься, как девственница?
Наверное, действительно, лучше отвести её к себе, пока любопытный народ не начал вываливать в коридор.
Войдя в комнату, Дина тут же направилась к ближайшей кровати.
‒ Твоя?
Опять не угадала. Она резко сменила направление, плюхнулась с размаху, отчего в кровати что-то жалобно скрипнуло.
‒ Ну и чего ты там торчишь, Даньшин? Иди сюда. Ты меня боишься, что ли?
‒ Ага, конечно. ‒ Костя присел рядом. ‒ Так чего тебе надо?
‒ Мне? ‒ удивлённо переспросила Дина, но тут же без паузы выдала: ‒ Тебя.
Глава 6
Дина, слишком рассчитано и резко для её не совсем вменяемого состояния, приподняла ногу, закинула её Косте на колени, привалилась грудью к его руке, упёрлась подбородком в плечо, доверительно прошептала с жарким, отрывистым придыханием:
‒ Если Рыбке с моим парнем можно, то, значит, и мне с её ‒ тоже. Мы же подруги. Всё по-честному.
Костя дёрнул плечом, стряхивая её подбородок, одновременно спихнул её ногу с колен.
‒ Дин, ты совсем офигела?
Та не удержала равновесие, опрокинулась на подушку, но только обрадовалась, рассмеялась, скинула балетки, поелозила, устраиваясь удобней.
‒ Ой, Костик, ты ж ничего не знаешь! Тебе же, конечно, не сказали. Наверное, чтобы не расстраивать. Ты ж такой милый. И добрый.
‒ Чего ты несёшь?
Костя с трудом сдержал желание стащить её с кровати, вытолкать прочь из комнаты. Что помешало? Наверняка то, что он милый и добрый. И ещё. Болезненно разъедающее стремление всё-таки выяснить, что она имела в виду. Скорее всего, бессмысленно трепала, путаясь в мыслях по пьяни. А если…
Да не могло быть! Но если…
‒ Что, Даньшин, интере-есно? ‒ многозначительно выкатив глаза, протянула Дина, будто дразня. ‒ Сидишь тут, наивненький, и не знаешь, что твоя Сашенька параллельно ещё с одним мутит. Ну я её, конечно, понимаю. Крутой мужчинка. И при бабле, и при машине. Себе такого хотела. Да ему, оказалось, Рыбка больше по вкусу. Он, видно, морепродукты любит. ‒ Дина восторженно заржала над собственной шуткой, а Костя сердито и растерянно смотрел на неё, не понимая, что ему делать. Заткнуть?
‒ Успокойся уже…
‒ Не веришь? ‒ перебила его Дина. ‒ Думаешь, твоя Сашенька не такая? ‒ Она приподнялась, опираясь на локти, воскликнула с чувством. ‒ Дурак ты, Даньшин! Всё правда! Чего мне тебе врать? Вот увидитесь, сам спроси, как у неё там дела с Германом.
Дина в очередной раз хихикнула, подмигнула заговорщицки.
‒ Или не, не. Спроси… кто из вас лучше трахает. А? ‒ Она ткнула Костю с бедро пальцами ноги, но тут же опомнилась: ‒ Хотя… о чём это я? Совсем забыла. У вас же любовь высокая, чистая и светлая. Доступ к телу только через год. Это Гера столько ждать не будет. Наверняка уже уговорил. Он не терпит, когда ему отказывают. Не то, что ты, Даньшин.
Костя понимал, что надо её остановить, заставить замолчать, а не получалось, словно заворожённый внимал её насмешливому бормотанию, только хмурился и морщился, а сказать ничего не мог.
‒ Ты дурак, Даньшин! ‒ повторила Дина. ‒ Живёшь в общаге, денег нет. Ва-аще ничего нет. ‒ Она размахивала руками, меняла интонации, стараясь придать своему монологу ещё больше эмоциональности и значимости. ‒ На что ты надеешься? Ну, может, трахаешься ничего так. Вот Рыбка тебя при себе и держит. На всякий случай. Вдруг ей Геры окажется мало. Он ведь уже не мальчик.
С каждой минутой Дину развозило всё сильнее, и бормотание становилось всё более невнятным, перемежалось бессмысленными междометиями и широкими зевками. Она откинулась назад на подушку:
‒ Чё-то я устала, ‒ упёрлась в Костю ступнями, попыталась оттолкнуть подальше. ‒ Ты мне мешаешь. Двиньсь. Спать хочу.
‒ Ну так иди домой, ‒ огрызнулся Костя.
‒ А меня… ‒ она опять зевнула, ‒ и здесь устраивает. ‒ Сползла пониже, разлеглась, как полагалось, отвернулась лицом к стене. ‒ Всё, Даньшин. Без секса ты мне неинтересен.
И что теперь? Костя чувствовал себя идиотом, понятия не имел, что делать, с внезапно свалившимся в его постель счастьем. А тут ещё ‒ не успело одно представление закончится, как началось другое. Дверь широко распахнулась.
‒ Костян, ты куда пропал? Ты… ‒ Ошмарин осёкся, обнаружив нежданную и никак не предполагаемую гостью. ‒ Не понял. Это… ‒ Он опять осёкся, уставился на Костю. ‒ Это вообще кто? Я сначала подумал, Саша.
‒ Нет, ‒ обречённо выдохнул Костя, по-прежнему сидя на краешке кровати. Ну а чего теперь дёргаться, создавать вид, что не имеешь к ситуации никакого отношения? ‒ Это её однокурсница. Дина.
‒ А почему она тут? ‒ Олег на мгновение умолк, но не удержался и многозначительно добавил: ‒ Вот тут.
‒ Самому бы знать.
‒ Так ты вернулся, а она уже здесь? ‒ изумился Ошмарин.
‒ Нет, конечно, ‒ Костя с досадой мотнул головой. Меньше всего хотелось посвящать соседа в подробности случившегося, но рассчитывать на то, что он примет всё без объяснений, тоже не приходилось. Не успокоится ведь, так и будет доставать расспросами и в общем-то имеет право, но и Костя не обязан перед ним откровенничать. ‒ Она там орала в коридоре, что ей поговорить надо. Не слышали?
‒ Да что-то слышали, ‒ признался Ошмарин. ‒ Уласова ещё бежать собиралась, выяснить, с тобой чего ли ни случилось. Но выглянула, уже тихо и никого нет. ‒ Он ухмыльнулся. ‒ А вы, значит, просто переместились. ‒ Опять глянул на безмятежно посапывающую Дину. ‒ И о чём она с тобой говорить-то хотела?
