— Так я всех звала. А ты, наверное, или опять куда-то внезапно свалила, или не услышала. С тобой почему-то в последнее время такое постоянно.
Попыталась вернуться к прежней теме или слегка поддеть в отместку за упрямое увиливание от интересного разговора? Но Даша не устыдилась, не сдалась, только вздохнула и пробормотала насупленно:
— Вот, блин! А одной мне не хочется.
— Олежека возьми, — предложила Новикова. — Ему тоже надо.
— Ну это ж не то!
Одно дело, неторопливо наматывать двадцать кругов по стадиону с девчонками, болтая на бегу, другое дело — с парнем, вполне себе спортивным, который не захочет тащиться черепашьим шагом, беспокоясь о том, что однокурсница не выдержит его привычного темпа и замертво рухнет витке на десятом. Но отрабатывать они действительно отправились вместе. Куда же деться? И в дверях зала столкнулись с Николаем Витальевичем.
23
Преподавателю физкультуры было под сорок. Круглое щекастое лицо, светло-русые волосы на макушке длиннее, а по бокам и на затылке подстрижены очень коротко, почти под «ёжик». Коренастый и невысокий, он по-прежнему оставался очень даже спортивным и натренированным, на равных играл с парнями в футбол и волейбол и держался вполне по-дружески, а летом всегда ездил со студентами на турслёты.
Увидев задолжников, он коварно ухмыльнулся.
— Какие люди! Добро пожаловать. Компания у вас подобралась хорошая. Да, Чернавина?
— А чего хорошего-то? — мрачно откликнулась Даша.
Вот как чувствовала, как знала.
Шагнула сквозь дверной проём и застыла, разглядев студентов, потихоньку выползающих и раздевалок и собирающихся возле низких лавочек у дальней стены зала.
Ну это ж надо! Реальность над ней потешается? Или просто заливисто ржёт и потирает руки от удовольствия, подкидывая подобные сюрпризы.
Даша, конечно, ожидала, что четвёртой парой физкультура будет у какой-то группы, но не у третьего же курса дизайнеров. И что, теперь ей наматывать двадцать кругов по стадиону под насмешливые прибаутки Николая Витальевича, пыхтя и задыхаясь (да, не настолько она великая спортсменка!), на глазах у Юры и Лакшина?
Она досадливо попятилась и едва не налетела на физрука.
— Что такое, Чернавина? — с наигранным сочувствием поинтересовался тот. — Передумала?
— Нет, не передумала, — Даша развернулась, с надеждой и страданием глянула Николаю Витальевичу в глаза, проговорила чуть ли не со слезами в голосе: — Но можно… чтобы не бегать?
— Ага, — кивнул физрук, улыбнулся широко и радостно. И ехидно тоже. — Можно не бегать. Можно попрыгать. В длину, через скакалку.
— В длину я же прыгала, — негодующе напомнила Даша. — А вот если вообще что-нибудь другое?
— Например? — задумался Николай Витальевич и тут же сам предположил: — Ещё один реферат написать? Страниц так на двадцать-тридцать.
— Нет, — торопливо возразила Даша. Реферат она тоже уже писала, не в качестве отработки, а как положено по программе, и больше не хочется убивать время за столь бессмысленным занятием. Только если совсем нет другого выхода. А он, возможно, есть. — Давайте, я лучше что-нибудь протру, помою? — она опять уставилась на физрука с надеждой, добавила убеждённо: — Это ведь тоже физическая нагрузка. — И принялась перечислять, пока он не успел возразить: — Столы, шкафы, тренажёры, мячи…
— Окно, — перебил Николай Витальевич. — В тренерской.
— Да! — радостно воскликнула Даша. — Самое то. Я согласна.
— Хорошо, Чернавина, уговорила, — смилостивился физрук. — Грех пропадать такому энтузиазму. Пошли, пока пара не началась, выдам тебе инвентарь.
Вот так Даша и оказалась в одиночестве в небольшой кабинете, расположенном в углу спортивного зала, вполне довольная сложившейся ситуацией. Раковина здесь была, и, значит, за водой никуда идти не надо. Подходящие тряпочки легко нашлись, и даже жидкость для мытья стёкол. А окно — стеклопакет, без двойных створок, как обычно бывает в старых домах. То есть вообще никаких проблем. В своей комнате Даша давно окно сама мыла. Правда, уходя, Николай Витальевич распорядился:
— Окно и стеклянные дверцы в шкафах. Ясно?
Даша послушно кивнула.
— Хорошо! Как скажете.
Физрук хмыкнул, посмотрел недоверчиво:
— Как-то подозрительно всё это.
— Почему? — удивилась Даша. — Я просто бегать не люблю. — А если по-честному, терпеть не могла, но, наверное, не стоило так вот прямо заявлять о подобном преподавателю физкультуры. — Ну, то есть, получается у меня не очень.
— Ладно-ладно, Чернавина, не объясняй, — Николай Витальевич безнадёжно махнул рукой. — За два года я и сам заметил. Работай давай. Отрабатывай. В меру талантов и возможностей. — И ушёл.
Даша окинула взглядом тренерскую, обнаружила видавший виды музыкальный центр. Ничего ведь не случится, если она его включит? По-скромному, всего лишь встроенное радио. Она даже особо выбирать не стала, оставила первый попавшийся канал с более-менее приличной музыкой, расчётливо отрегулировала громкость и действительно приступила к работе. Начала со шкафов — это вообще ерунда, а потом сдвинула к краю жалюзи и забралась на подоконник.
Всё было просто классно, особенно по сравнению с двадцатью кругами по стадиону. Окно не слишком большое, стёкла не такие уж грязные, с улицы прилетал ветерок, взбадривая и освежая, музыка создавала настроение. Даша даже подпевала и пританцовывала, на несколько секунд забывая про главное занятие.
Внезапно ветерок окреп, резким порывов ворвался в тренерскую, взъерошил волосы, зашуршал плотными полосками жалюзи, попытался сбросить со стола несколько листов бумаги. Даша торопливо захлопнула раму, оглянулась через плечо.
Ну, точно! Кто-то открыл дверь и вошёл. То есть не кто-то, а — прямо наказание какое-то! — Лакшин.
Шагнул через порог, застыл, озадаченно воззрился на Дашу, чуть сведя брови.
— Ты что здесь делаешь?
— А совсем непонятно? — откликнулась она. Сейчас, стоя на подоконнике, Даша была выше, причём гораздо выше, и с полным правом могла смотреть сверху-вниз. — Окно мою. А ты?
