От последних фраз меня слегка коробит. Они звучат как-то чересчур меркантильно и даже цинично, словно мы предстоящую покупку обсуждали. Например, на сезонной распродаже.
Внимание-внимание! Скидка на летнюю коллекцию! Количество товара на складе ограниченно. Успей ухватить, а не то другие уведут.
Но, может, и к лучшему? Пусть уводят. Ожидающих счастье несправедливо обделённых судьбой золушек хватает во все времена. Тут у состоятельной семейки выбор огромный и без меня.
Мама уже отключилась, но я до сих пор сжимаю в руке телефон. Плюхаюсь на кровать, зачем-то обвожу комнату взглядом, будто удостоверяюсь, что поблизости никого.
Может, позвонить Марьяше, обсудить. Точнее, утвердиться во мнении. Даже не сомневаюсь, что она меня поддержит насчёт «Зачем мне это надо? Пусть другие берут». Но она родила не так давно и, возможно, именно сейчас занята по самое не хочу или, напротив, отдыхает, улучив минутку.
Наверное, лучше Катюхе. Но в однозначности её мнения я не слишком уверена. А вдруг как раз это и не плохо? Доказывая что-то ей, заодно докажу и себе. Такое всегда работает.
Нахожу нужный номер, тычу пальцем в значок вызова, слушаю уходящие вдаль гудки, прерываемые щелчком, после которого бесстрастный женский голос начинает вещать «В данный момент…» и прочее бла-бла-бла.
Облом. Но я не тороплюсь откладывать телефон, пялюсь в погасший экран, вздыхаю украдкой, отвожу взгляд, но он упрямо возвращается к мобильнику.
Ладно. Опять включаю его, захожу в интернет. Хотя старательно себя убеждаю, что делаю это просто так, но на самом-то деле понимаю, что нет, целенаправленно.
9
Женя
Он до сих пор у меня в друзьях. Тут можно наврать – опять же, себе – что не разорвала эту последнюю связь чисто по забывчивости. Но ведь тогда бы я и не знала, где следует искать. Стиснув зубы и мысленно твердя, что это просто из любопытства, последний раз и больше вообще никогда, заглядываю в его профиль.
На аватарке всё та же картинка «ни о чём», на стене тоже мало примечательного. Он и раньше редко выкладывал посты, и сейчас ничего не изменилось, по-прежнему только какая-то чисто пацанья ерунда.
А что я хотела найти? Деструктивные печальные картинки, говорящие о том, как ему плохо без меня? Или, наоборот, свежие фоточки с…
К чёрту! Вот оно мне надо – расковыривать едва зажившую рану? Ещё недостаточно времени прошло – совершенно недостаточно – чтобы я могла рассуждать философски и пересказывать случившееся, как назидательную историю для потомков.
Удаляюсь из друзей, затем выкидываю его из подписчиков. Пусть и тут катится в чёрный список. Ну да, данный жест выглядит почти театрально и слишком красноречиво. Да мне-то плевать, что он там может подумать. И не только он.
«Сенечка»! Надо ж было маме его так назвать! И зачем она вообще про него упомянула? Всё из-за этой её дурацкой идеи. Теперь, вместо того, чтобы разрабатывать хитроумный план, как избавиться от навязанного мне соседа, я страдаю всякой фигнёй. И отвлечься никак не получается.
Пойти, что ли, прогуляться? Я же как раз в магазин собиралась.
В общем, спасибо, милая мама! Весь вечер мысли занятыми только одним. Сбиваюсь на них, даже когда смотрю нарочно включённый фильм: периодически перестаю следить за происходящим на экране, задумавшись о своём. И, предсказуемо, заснуть долго не получается, и во сне из дальних закоулков сознания выползает всякая лабуда.
По-моему, за ночь я просыпалась раз десять и слышала, как Рома вернулся с работы. Или откуда там? И даже немного напряглась.
Конечно, дверь в мою комнату тоже запирается, и я этим не преминула воспользоваться. Зачем зря рисковать? Но вырубилась я, похоже, раньше, чем он перестал бродить по квартире.
Не, я реально до ужаса наивная и доверчивая, и жизнь меня ничему не учит.
Утром я опять, забывшись, выпираюсь из комнаты полуодетая. Хорошо, что взгляд вовремя натыкается на стоящие под вешалкой мужские кроссовки. Поспешно ретируюсь назад к себе.
Блин, Женя! Проснуться мало, надо ещё включить мозги.
Хотя соседа не слышно и не видно ближайшие часа полтора-два, но потом и он появляется. Волосы встрёпаны, щека помята, только один глаз открыт и тот не до конца, а второй, похоже, ещё спит.
Рома натыкается на меня, встряхивает головой, хмурит брови и произносит чуть хрипловато:
– Доброе утро.
– Полдень уже, – сообщаю я, проходя мимо него в сторону кухни, и слышу вдогонку, обиженно-оправдательное:
– Ну я же только в пять пришёл.
Через несколько минут и он вваливается на кухню, интересуется озадаченно:
– Ты почему здесь?
Всё-таки надеялся, что с утра пораньше я освобожу жилплощадь или растаю, как страшный сон?
– А где мне быть?
– Как где? На учёбе, – поясняет он невозмутимо, а я киваю в ответ:
– Ага. Ничего, что август ещё, а занятия обычно с первого сентября начинаются?
– Ну да, точно, – произносит он, ерошит пятернёй волосы у себя на макушке, будто тоже запоздало пытается включить мозги, а потом по-хозяйски уверенно лезет в шкаф, между делом спрашивая: – А ты почему такая?
– Какая?
Неприветливая, язвительная, вредная?
– Вроде бы расстроенная.
Он достаёт большую турку, кофемолку, на меня даже не смотрит. И когда только успел разглядеть и понять?
Не знаю, почему меня раздражает этот факт. По-моему, действительно неприятно, когда близкие не замечают, им некогда, или всё равно, или они не придают значения, а кто-то посторонний вот так мимоходом одним не до конца проснувшимся глазом всё сразу видит.
Неужели и тут последствия чрезмерной обнажённости нашей первой встречи?
– Это у тебя профессиональное? Сразу в душу лезть.
Рома разворачивается, смотрит вопросительно, но даже без тени обиды, потом пожимает плечами.
– Может быть. Но не хочешь, не говори. – И, сдвигаясь в сторону плиты, с прежней невозмутимостью уточняет: – На тебя кофе варить?
А я раздражаюсь ещё сильнее.
– А ты почему такой? – повторяю за ним с вызовом, стараясь перекрыть рычание кофемолки. – Заботливый, предупредительный.
Он опять пожимает плечами.
– Ты же сама сказала, что профессиональное. – Оглядывается и невинно приподняв брови, предлагает: – Если тебя смущает, можешь пока что-нибудь поесть приготовить.
– Кашку сварить? – уточняю ехидно.
– Да хоть бы и кашку, – легко соглашается Рома. – Я не против.
Уверен, что я просто прикалываюсь, и можно на моё сердитое шипение не обращать внимания.
