– Да.
– Ром! Ромочка! Только пожалуйста не отключайся. Пожалуйста, Рома.
Голос не просто дрожал слезами, прерывался громкими судорожными всхлипами и рыданиями. Такие, наверное, не сыграешь. Но всё-таки Рома не поверил им до конца, произнёс снисходительно и раздражённо:
– И что там у тебя опять?
– Только не отключайся, ладно? Пожалуйста, – твердила Лида всё то же, будто не могла остановиться, пока не произнесла необходимое количество раз. – Ром, я бы не стала звонить. Правда! Я просто не знаю, что теперь делать. Только выслушай, Ромочка. Пожалуйста, Ро…
– Да слушаю я! – оборвал он резко, почти выкрикнул в надежде, что хотя бы так до неё дойдёт: – Что у тебя?
Но Лида ещё несколько раз повторила его имя:
– Ром. Рома. – То ли собиралась с силами, то ли у неё никак не получалось выговорить вслух: – Ярик пропал.
– Как это?
– Я ему звоню, он не отвечает, – пробормотала Лида потерянно. – Уже давно не отвечает.
– Ну и что такого? – разозлился Рома, не только на неё, ещё и на Яра. Но и на себя, наверное, тоже. Потому что опять купился на глупости. – Просто занят. Ты же знаешь, какая у него работа. Постоянные разговоры, допросы, осмотры, выемки, суд.
– Он как раз и уехал куда-то на выемку. – Лида не обращала внимания ни на смысл, ни на интонации, выхватывала только нужные слова, выстраивала, отталкиваясь от них, вполне логичные для неё связи, которые заводили совсем не туда. – Утром. На машине. Далеко. И с тех пор ни разу не ответил. Даже сообщения не написал.
Да делать Яру больше нечего, только сообщения строчить.
Рома тихонько хмыкнул. Раньше ему приходилось общаться и с приятелем, и с другими юристами, в том числе специализирующимися на налогах. Это сейчас он просто бармен – никаких лишних забот.
– Зря-то не истери. Освободиться, тогда и напишет, – твёрдо вывел он. – И позвонит.
– Не позвонит, – выдохнула Лида, без всхлипов, без слёз, но настолько безнадёжно и убеждённо, что Рому, наверное, до печёнок пробрало, и он опять почти прокричал:
– Да с чего ты взяла?!
– У него телефон выключен, – доложила она. Голос хрупкий и колкий, словно сухая травинка, сломается даже от неосторожного прикосновения. – А автоответчик говорит «Набранный вами номер не существует». – На секунду в телефоне воцарилась абсолютная тишина, а потом прозвучало отчаянным птичьим вскриком: – Ром! – И опять наполнилось всхлипами и слезами: – С ним что-то случилось. Я чувствую, с ним что-то случилось.
Опять она чувствует! Но, кажется, и ему потихоньку передаётся её беспокойство.
Вот чего Яр творит? Прекрасно знает, какая у него девушка, и хоть бы смайлик прислал. Но если телефон и правда выключен…
Разрядился? Так Яр обычно за этим строго следит, слишком много связано с деловыми звонками и перепиской, всегда приходится быть на связи. Потому не пройдёт и «сам нарочно выключил».
Сломался? Но как? И откуда действительно это «Номер не существует»?
– Ром, ему далеко ехать, а он рано встал. И вчера поздно лёг. Почти совсем не спал. А если он заснул за рулём? И на выемках тоже всякое может случиться. Он сам рассказывал.
Ну что тут ответишь? Яр – идиот.
Женщины и без лишних поводов готовы себя накрутить, представить, чёрт знает что. Им словно нравится подходить к самому краю, заглядывать в бездну, чтобы последние мысли отключились, чтобы трясло от страха. Даже придуманного.
– Лид, успокойся! Всё с ним в порядке. Скоро объявится.
Рома нащупал в кармане ключ, достал, вставил в замок, повернул, потянул на себя дверь, почти не осознавая собственных движений.
Лида его не слышала, вот вообще не слышала. Отключилась от всего внешнего, целиком ушла в себя, в свои дурацкие мысли и кошмарные фантазии. Фразы с каждой минутой становились всё более бессвязными, полубредовыми. Разума – ноль, только отчаяние и страх.
– Ром, ты приедешь? Пожалуйста! Я больше не могу одна. Ром, что мне делать? Только не бросай меня. Пожалуйста, не бросай. Не оставляй одну. Я не смогу одна. – Она захлёбывалась словами и рыданиями, то чуть слышно шептала, то громко выкрикивала. – Ромочка, ты же приедешь? Приедешь?!
Да у неё и правда настоящая истерика. Она уже совсем там не соображает.
– Да, Лид. Да! Сейчас приеду.
Она опять не смогла сразу остановиться, твердила, будто заведённая «Не бросай. Пожалуйста. Приезжай». У Ромы уже в голове звенело от этих слов, от свистящих хрипов в осипшем голосе, от тонких надрывных нот.
– Лид, успокойся! Я же сказал, сейчас обязательно буду. Жди.
54
Рома
Рома убрал телефон от уха, на мгновенье прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться, вскинул голову.
Женя стояла в дверном проёме своей комнаты. Он не ожидал – увидеть её вот так внезапно – уточнил растерянно:
– Ты дома?
Хотя, чего спрашивать? Вот же она. И шёл он к ней.
Против света лица не разглядеть. Да ему и не надо разглядывать, он и так помнил до мельчайших подробностей, какое оно. Только вот…
Лида. Он ей пообещал приехать, потому что она… она там совсем невменяемая. Ещё натворит что-нибудь. Поэтому ему нужно побыстрее разделаться с этим. И вернуться. Сюда. Уже по-нормальному.
– Жень, извини. Мне надо уйти, – Рома попятился к выходу, наощупь отыскал защёлку на замке, повернул. – Но я вернусь. Как только, сразу вернусь.
Он выскочил из квартиры, сбежал вниз по лестнице, на ходу вызвал такси.
Пилить почти через весь город. А Лида за это время точно не успеет ничего выкинуть?
Мобильник всё ещё оставался в руке. Рома перешёл в историю звонков, ткнул в последний входящий вызов. Гудки поползли, длинные и чёткие, не собираясь прерываться.
Нет, всё-таки прервались коротким щелчком. «Вызываемый абонент не отвечает. Ваш звонок был переадресован на голосовой почтовый ящик. Можете оставить сообщение после сигнала».
Да почему он не отвечает? И не собирается Рома оставлять сообщение.
Он опять нажал вызов, и опять всё повторилось: уползающие вдаль гудки, щелчок, «Вызываемый абонент не отвечает».
Ну, какого хрена? Что там ещё произошло?
Город сверкал огнями, проносясь за окнами машины, звуки улицы смешивались с заунывной песней телефонных гудков. Как же тяжело сидеть на одном месте, когда вот так разрывает на части: одна стремится вперёд, другую нестерпимо тянет назад.
А Женя ведь так и не сказала ни слова, наверное, даже не поняла, что происходит. А он ничего не объяснил – не хотел вмешивать её опять. Потому что давно пора разделить и больше не возвращаться в прошлое. Это в последний раз, точно в последний раз.
