***
Диван и кресла привезли после обеда. К этому времени Артем уже проснулся, предлагал выпить с ним чаю, но я отказалась, оправдавшись тем, что объелась обедом.
Я не смотрела на него, надеялась, что он не запомнил того, что произошло, ведь проснулся на минутку и снова крепко заснул, а я не буду чувствовать себя неловко. Но он и вел себя так, будто ничего не помнил: выпил чаю в одиночку и под «Скорпионс» занялся сборкой тумбочек в спальне.
«Может, так оно и есть? Не спрашивать же его об этом. А может, он, вообще, видел другую женщину во сне?!– от этих мыслей кисло поморщилась и стала решительно срывать целлофан с мебели.– Пора сматывать удочки! Это начинает переходить границы…»
Но только подумала, как вернусь домой, в тишину своих комнат, в привычную безопасную обстановку, внутри прямо зазвенело от сопротивления и грудь стянуло тоской. И я заняла себя работой, чтобы отодвинуть тяжелые мысли на потом.
Распаковав части дивана и кресел, подумала, что нам доставили некомплект, потому что одно не соединялось с другим. Возмущенно пыхтела и пыталась дозвониться до сервисной службы «Хофф», но так и висела на ожидании под мерзкий скрип электронной музыки в трубке.
На мое ворчание вышел Артем, посмотрел на разбросанный целлофан и мягкие части, усмехнулся, и с трудом, но нехилой смекалкой начал складывать одно с другим. Его шутки на тему: «А как же дедушка Интернет?» и «Ох уж эти крашеные блондинки» разрядили мое напряженное настроение.
В 19:32 мы упали на собранный диван, уложив на него отдельно купленные подушки красивого травяного цвета, и, раскинув руки, молча сидели и рассматривали пространство вокруг, наполнившееся каким-то теплом, цветом – жизнью. Кресла, столик на ковре перед диваном смотрелись отлично – брутальные, квадратные, объемные. Теперь в гостиной не было пусто, эхо больше не отпрыгивало от стен и не звенело в перепонках. Пахло еще не очень, смесь запахов новой мебели и текстиля щекотал в носу, но это скоро выветрится. На дворе теплынь. Окна можно оставлять открытыми даже ночью.
«Ну все, я отсюда не съеду»,– удовлетворенная своей работой, улыбнулась я и потянулась. И только когда Артем совершенно спокойно ответил: «Оставайся», осознала, что произнесла это вслух. Чуть напрягла лоб, но решила не заострять внимание на брошенной фразе. Хотя в каждой шутке, есть доля шутки…
Мы снова замолчали и долго рассматривали творение своих рук. Слишком много было потрачено сил и эмоций, но, кроме этого, были и мы сами… Но о нас лучше было помолчать.
А потом Артем вдруг повернулся к окну и сказал:
– Я понял, чего не хватает: ты не купила шторы.
Я лениво поднялась и окинула широкое окно, за которым было темно.
– Нет, никаких штор… Преступление прятать этот шикарный вид! Тем более соседей, которые будут подглядывать в окно, не предвидится, а ты, помнится, хотел света и свободы пространства. Вуаля!– я уверенно вытянула ладонь в направлении окна.
Артем задумчиво поиграл бровями, а потом наклонился и поцеловал мою вытянутую руку.
– Согласен!
От его прикосновения заискрило вдоль по позвоночнику. Я смущенно опустила руку и поднялась. «Бежать… бежать в свое болото!»
– Если захочешь, можно роликовые шторы в спальне, чтобы спать подольше,– прогнулась я от легкого напряжения в пояснице и отошла к кухне.
– Устала?– ласково улыбнулся Артем.
– Немного затекла спина,– призналась я.– Немного отдохну и пройдет…
– Иди в спортзал, я кое-что придумал,– бодро поднялся Артем и ушел в ванную.
«Ну… там я и без тебя что-нибудь придумаю,– недовольная своим настроением и тем, что не знаю, как вести себя с ним, подумала я и поплелась, куда послали.
Я повисла на перекладине на вытянутых руках и немного подышала, продолжая бороться с противоречивыми мыслями.
– Слезай оттуда, обезьянка… Ложись на коврик,– вошел Артем с большим полотенцем и флаконом чего-то розового в руках.
– Зачем?– я одернула шорты и скрестила руки на груди.
– Ложись, пока я сам тебя не уложил,– строго велел он, расстилая на коврике полотенце.
– Может, не надо?
– Будешь капризничать?– вскинул одну бровь Артем и посмотрел так, что лучше было лечь, чем пререкаться.
Ничем «опасным» это не выглядело. Но я не решалась сделать шаг.
– Давай же, ложись, тебе нужно расслабить мышцы. Хочешь заработать защемление? В поликлиниках сейчас аврал. А у меня золотые руки!
«Да уж помню я твои золотые руки!»– скосила глаза я и присела на колени.
– Снимай футболку.
Недовольно щурясь, села к нему спиной и, сняв футболку, легла на сложенные перед собой предплечья.
– Помни, что я твоя родственница.
– О-о, самая дорогая родственница,– ухмыльнулся Артем и распустил мои волосы.
Он осторожно перешагнул через меня и сел на бедра, тяжело не было, даже приятно, а потом запустил пальцы в волосы и стал массировать голову.
– Начну с головы, а то ты сжалась от страха, мышцы не разогретые, да еще и каменные.
«Провидец, ешкин кот!»
– Ладно!– терпеливо выдохнула я и решила дать ему шанс.
Рядом щелкнула зажигалка, я открыла глаза и увидела аромалампу. В воздухе запахло легким восточным ароматом. Артем снова погрузил пальцы в мои волосы. От неспешных удивительно чутких, но уверенных движений ощутила, как плавятся стальные стержни рассудка, сдерживающие чувства и желания. Я почти врастала в пол.
Немного погодя Артем стал аккуратно собирать волосы на макушке, так бережно и чувственно, что не смогла усмирить дрожь и поежилась. Он закрепил пряди резинкой и, склонившись надо мной, поцеловал в шею.
– Вот умница… Расслабляйся…
Я невольно улыбнулась, вспомнив, как он делал это и в первую, и во вторую нашу встречу.
– Тём, не отвлекайся,– проронила я, стараясь не поплыть от желания продолжения его ласк.
Артем мягко усмехнулся. Потом что-то теплое капнуло мне на кожу, а через мгновение по спине заскользили его сильные руки. И мышцы будто заныли, требуя не останавливаться.
«М-м, у тебя действительно золотые руки-и-и…»– млела я от практически профессионального массажа.
В воздухе разлился новый сладко-терпкий аромат.
– Что это? Пахнет сладко,– сквозь негу протянула я.
– Это не добавляют в рецепты ваших сладостей… Не против? Или раздражает?– склонился Артем и провел ладонью перед моим носом, второй рукой продолжая массировать спину.
– Не раздражает… Необычно и приятно,– согласилась я, чувствуя, как окутывает блаженная истома.
– Это масло пачули и финика…
И правда, сладость – только первая нота, а за ней следовала заманчивая, томно-головокружительная, вызвавшая мгновенное желание облизать губы. И когда я невольно это сделала, Артем провел большим пальцем по ним. Это вызвало новую дрожь, а когда он чуть разомкнул их, я невольно обхватила его палец губами и попробовала языком…