– Ага, и не вешай нос!
«Такой настойчивый! Еще ведь может явиться в любой момент. И не отвяжешься. А что, если он еще и контуженый? Вдруг начнет преследовать? Дернул меня черт снова с ним переспать. Ведь обещала же себе!»– задумалась я. Рабочие вопросы отошли на задний план. Все стало каким-то мрачным, неопределенным, а на душе скребли кошки. И совсем не мартовские…
***
У Алексашина отчиталась без происшествий. Он был слишком погружен в дела – не до выяснения отношений. Только в конце разговора я все же посчитала нужным извиниться за поведение в пятницу, чтобы хоть как-то закрыть этот вопрос в своей голове.
– Даниил Викторович, вы не волнуйтесь, как-нибудь все устаканится,– начала я с поддержки.
– Слова не утешают в отличие от четкого конкретного выполнения задач,– сухо ответил он, буравя меня суровым взглядом.
С таким выражением лица он казался настоящим монстром, что поджилки задрожали. «Значит, еще злится…» Я опустила глаза, крепко сжала ежедневник и, сглотнув ком в горле, насколько могла, ровно проговорила:
– Прошу меня извинить за резкость в пятницу. Напряженная обстановка, нагрузка…– Алексашин холодно прищурился, и это еще больше сковало.– Но это, конечно же, не оправдание: я была не права. Больше не повторится…
Он чуть сдвинулся в кресле, устало помассировал переносицу, а потом посмотрел на меня с такой тоской, что я решила ретироваться, пока монстр снова не переступил границу.
– Пора за работу,– решительно по-деловому отвернулась к выходу я.
– Вот именно, Майя Витальевна!– вновь переменился Алексашин. Точно злился!
И опять между нами сквозила неопределенность.
***
Отработав день в этом смутном настроении и выполнив почти все задачи руководства, я освободилась только к полуночи. Производство закрыли, стало непривычно тихо вокруг, исчезло фоновое жужжание кондитерского цеха, который был напротив офиса через переход на втором этаже. В окнах больше не горел свет. Стало как-то жутко, будто конец света…
На стоянке оставалось несколько машин: шефа, главбуха, сисадмина и моя. Выдохнув вверх облачко пара и заметив, как в приемной выключили свет, я поняла, что Алексашин сейчас тоже спустится. Чтобы не встретиться с ним, даже не прогрев машину, выехала с территории фабрики.
Подъезжая к дому, вспомнила о настойчивом звонке Артема и почему-то так испугалась, что могу встретить его у подъезда, что даже из машины выходила с огромной настороженностью. Как беглянка, окидывая двор и салоны машин тревожным взглядом, я быстро поднялась в квартиру, взяла ноутбук, побросала в сумку все необходимое на несколько дней, нашла ключи от дома Риммы и поехала к ней, пока та в командировке. Решение было спонтанным, но успокаивало: вела я себя, конечно, как трусиха-подросток, но мне сейчас не до этих передряг. Хотелось максимально оградить себя от всего, что сбивает с толку.
Улегшись в гостевой комнате, я написала извинительное сообщение хозяйке дома, что побуду у нее несколько дней, пока мне меняют сантехнику. Получив лишь одобрительный смайл, укуталась в одеяло и отключилась: не спать две ночи подряд и отработать шестнадцатичасовой день – и ломовая лошадь не выдержит.
Глава 24. Улыбка Джокера
На следующий день явился контроллер из Роспотребнадзора и опечатал производственные цеха и электрощиты. Жаловаться, что обесточили холодильные склады, было бесполезно, а продукции оставалось еще много. Естественно, что офисному персоналу уже нечего было делать. Алексашин распустил сотрудников по домам и после обеда улетел в Москву. Остались логисты и бухгалтер, чтобы исполнить последние договоры по доставке партии конфет заказчикам и выплатить зарплату. Всем замам установили удаленный доступ к системе документооборота и тоже отпустили.
Оставшуюся продукцию нельзя было просто бросить, температура на улице хоть немного и снизилась, но срок годности резко сокращался и мог пострадать товарный вид. Поэтому в следующие три дня Кочеврин, Савин и его менеджеры, бухгалтер Света и я удаленно пытались определить остатки по сниженным ценам, чтобы хотя бы выйти в ноль.
Процесс, честно говоря, не просто напрягал, а выводил из себя. Наши люди не были приучены к удаленному взаимодействию, приходилось висеть на телефоне весь день, чтобы получить хоть минимум эффективности. На второй день пришлось срочно собрать совещание в скайпе, чтобы оговорить механизм нашего взаимодействия, иначе все валилось из рук.
К выходным мы успели распродать все до последней коробки. Я выдохнула от облегчения и, наконец, могла расслабиться.
Наполнив джакузи в огромной ванной Риммы, слава богу, Георгия унесло в Санкт-Петербург надолго, я устроилась в ароматной пене с бокалом розового вина. Но чуть не поперхнулась, когда в новостях объявили, что согласно указу президента с 4 апреля в крае вводится пропускной режим. Никто не имеет права выходить на улицу дальше ста метров, и то только для посещения больниц, продуктовых магазинов, даже разъезжать в своем автомобиле без специально выданного пропуска нельзя. А сделать его было непросто. Производственная необходимость отсутствовала – фабрику закрыли, а никакую другую важную функцию я выполнять не могла, чтобы заказать его на сайте администрации.
– Ну вот, замуровали, демоны!– расстроилась я.
«Девочки, может, устроим пир во время чумы?»– написала я своему батальону.
«Я на даче. В ночь не поеду сама, а завтра и не выехать. Хорошо, хоть продуктами затарилась»,– отписала Кэт.
«Мы сегодня у родителей. Если завтра сможешь тайными тропами приехать, будем ждать, но не рискуй. Знакомые Олега говорят, что завтра посты расставят на каждом углу и штраф большой»,– ответила Верочка.
«Кэт, я не поняла: ты на даче одна?»
«Одна. P.S. Не хочу обсуждать! »
– Серьезно поссорились,– вздохнула я и потрясла телефон.– Ну а ты, ведьма, что молчишь?
«По ходу, я подцепила эту заразу,– через некоторое время ответила Римма.– Я в клинике в Москве. Так что – буду жива, увидимся…»
– С ума сойти!
Я так распереживалась за Римму, что тут же позвонила ей. Слабым хриплым голосом она рассказала, что прогнозы врачей утешают, но такая слабость, что хочется просто умереть.
Немного успокоившись, я побродила по участку, поиграла с собакой Риммы, сделала ей несколько позитивных видяшек, пообещав, что позабочусь о питомце, пока она не вернется, а вечером засела за ноутбуком, чтобы рассчитать свой бюджет и расходы на будущее.
На экране телефона отразился номер Алексашина. Стало неспокойно на душе, но я не могла не поднять трубку.
– Добрый вечер, Даниил Викторович!
– Здравствуй, Майя. Мне нужно закрыть важный производственный вопрос, можешь подъехать в офис завтра?
– Завтра?
– Да, завтра. Есть проблемы?– посуровел его голос.
