– Ты куда пропала? Ни слуху, ни духу…
– Неожиданные гости, потом расскажу…
– Ну это должна быть шокирующая история, раз ты кинула нас!– иронично хмыкнула Римма.
– Поверь мне, я точно в шоке,– потирая виски, вздохнула я и раздраженно сбросила с себя одеяло, которое тоже пахло Климом.
– Скорая помощь требуется? Могу подарки завезти, поболтаем?
– Как-нибудь позже…
– Ладно, детка, что-то ты не в духе. Береги себя!
– И ты себя…
– Кстати, не планируй ничего на 28 марта. Вера очень просила…
– Это то самое загадочное событие?
– Ага.
– И что это?
– Вот теперь умирай от любопытства,– усмехнулась Римма и отключилась.
– Ведьма!– проворчала я и поднялась.
Даже после смены белья и душа я все еще чувствовала запах Клима на себе. «Надо же – въелся, как солярка… Вот знала же, что нельзя вести его в спальню… Теперь только о нем и буду думать в постели… Хорошо, что больше не увижу его. Долгов нет, сам он не придет, а на сайт я точно больше ни ногой…»
И стало как-то грустно оттого, что я действительно больше не увижу этого мужчину. После чашки крепкого чая мысли все еще были, как в тумане. Я переоделась в пижаму, взяла плед и ушла досыпать в кресле перед телевизором.
День так и не задался.
***
Новый букет ждал меня на столе кабинета в первый рабочий день среди множества других подарков от коллег. Взгляд поймал открытую форточку. И я вспомнила, какая участь постигла белоснежные розы Алексашина на 8 марта – ведро на балконе было местом их упокоения. Даже сочувственной оды не посвятила. И этот я выкинула бы в окно: так стало не по себе от его присутствия, снова нахлынуло настроение того дня, вспомнился неловкий разговор с шефом, а следом и «подарок» от Клима… Но здесь я не могла позволить себе такого поступка.
Следом зашла Татьяна и молча кивнула на цветы.
– Курьер?– мрачно спросила я.
– Сам принес.
– Он уже здесь?!– я удивленно посмотрела на часы.
– С семи заседает со снабженцами и главным технологом,– закатила глаза Мишина.– Давай чаю?
Я подошла к букету и хмуро повертела его в руках. Открытки с рисунком уже не было.
– Кто-нибудь видел, что он его принес?
– Ну… охрана, наверное, и уборщица. Хочешь, я вынесу аккуратно?– с пониманием предложила Таня.
Я села в кресло, поставила локти на стол и подперла голову ладонями.
– Ты же не думаешь, что я?..
– Конечно нет!– возмущенно заверила она, прошла ко мне, обняла за плечи и протянула маленькую коробочку с подарком.– С прошедшим тебя…
– Спасибо, лапуля!– обняла в ответ я.– Твой остался дома… Голова забита черт-те чем… Не знаю, что и делать…
– Я сама в шоке. Я бы точно не знала, что делать, если бы ко мне шеф клеился,– грустно вздохнула Таня и положила подбородок мне на макушку.
– Если бы он еще и к тебе клеился, это было бы не так страшно,– усмехнулась я.– Тогда все просто болтали бы, что он бабник. Можно было бы отнекиваться и шутить на этот счет.
– Спасибо, мне не надо! У меня от одного его взгляда мурашки. Слава богу, Анну уволили. А то ждала бы тебя за каждым углом,– усмехнулась Таня.
– Ладно, давай чаю и начнем разгребать дела,– я с досадой отложила букет на подоконник, начиная морально готовиться к разговору с шефом.
К началу рабочего дня задачи посыпались градом. Я не успевала поднять голову. Но, чтобы ко мне было как можно меньше поводов обратиться, я подготовила все необходимые отчеты для руководства и передала Татьяне.
На удивление, сегодня Алексашин ни разу не позвонил и не вызвал на совещание. С работы я уходила в тревожном ожидании, что вот-вот раздастся звонок, меня пригласят на ковер и вновь всплывет тот неловкий вопрос.
Но до конца недели тоже было тихо и спокойно. Пошли планерки, совещания, обсуждение рабочих вопросов и никаких намеков на щекотливую тему, но настороженность не оставляла меня. Алексашин был не в духе: неоднократно замечала его строгий взгляд и тон.
И все же в пятницу мои нервные ожидания оправдались, когда я планировала уехать пораньше, шеф вызвал на совещание всех замов. Сообщив всем, что уезжает на собрание акционеров и раздав указания на следующую неделю, он распустил всех. А когда я вернулась в свой кабинет, чтобы забрать сумку, шеф неожиданно появился, по-хозяйски закрыл жалюзи на стене и замер непроницаемым взглядом на мне.
«Ну вот он и Армагеддон…»
– Уже уходишь?
Нервно задергался правый глаз, даже пришлось притвориться, что ресничка попала.
– Меня в банке ждут, новую электронную подпись надо получить,– соврала я, сжимая ручку сумки и переступая с ноги на ногу посреди кабинета.
Он задумчиво кивнул, осмотрелся, прошел к бриф-приставке и провел ладонью по столешнице. Явно не собирался обсуждать рабочие вопросы, а мне на ум не шло, чем можно было бы отвлечь его внимание. Сделав еще несколько шагов по кабинету, Алексашин, наконец, остановился напротив меня и спросил:
– Как настроение?
Его теплый тон насторожил не меньше, чем его подозрительный вопрос. Горячие мурашки пронеслись табуном по спине к затылку и смели остатки спокойствия. Я смущенно погладила шею и отвела взгляд к своему столу.
– Все хорошо. Пока все поставки по плану. Первые крупные партии для Ростова и Крыма отгрузим в срок…
– Майя, я говорю о тебе,– улыбнулся Алексашин, позволяя себе разглядывать меня каким-то соскучившимся взглядом.
– А что – обо мне?– прикинулась валенком я.
Тот проницательно покачал головой, подошел к моему телефону и кого-то набрал.
– Татьяна, принеси один чай и один кофе в кабинет Самгиной… Майя, пирожное хочешь?
Я оторопела от такой фамильярности и отрицательно покачала головой, молясь, чтобы кто-нибудь ворвался в кабинет со срочным вопросом.
Но Алексашин спокойно сел в мое кресло, поставил локти на стол и, подперев голову ладонью, не сводил с меня глаз.
Я поставила сумку на тумбу у выхода, взяла свой ежедневник и присела за бриф-приставку.
– У тебя колдовские глаза,– тихо с какой-то тоской произнес он.
– Я думала, мы будем говорить о работе,– смущенно намекнула я, начиная чертить каракули на своем расписании.
Алексашин лукаво улыбнулся.
– Мне кажется, все, кто работает с тобой, именно из-за таких необыкновенных глаз находит общий язык…
– То есть мои профессиональные качества не в счет?– наигранно укорила я, стараясь перевести разговор в шутку.
