— Это я могу.
Покачиваясь, он поцеловал ее легко и нежно. Ее пальцы скользнули в его волосы, она вздохнула, и он забыл обо всем.
Мак чуть отвернулась, скользнула губами по его щеке.
— Картер?
— М-м?
— Если ты сосредоточишься, то почувствуешь, что у меня есть желание подняться наверх. — Когда их губы снова встретились, ее глаза широко распахнулись. Она отступила на шаг, протянула руку. — Если ты меня хочешь.
Картер поднес ее руку к своим губам.
— Мне кажется, что я хочу тебя всю жизнь.
Он вывел ее из кухни. У подножия лестницы не выдержал, остановился и снова поцеловал. Успел подумать, бушуют ли в ее голове безумные образы и винные пары так же, как в его голове? Так же нестерпимо ее желание?
Он вел ее наверх, и с каждой ступенькой его пульс учащался.
— Я хотел купить цветы и свечи на всякий случай, — сказал он, входя в спальню. — Потом подумал… обычно я не суеверен… в общем, побоялся сглазить. Я слишком сильно хотел тебя, чтобы рисковать. Я хотел тебя здесь, в своей постели.
— Поверь мне, то, что ты говоришь, гораздо лучше свечей и цветов. — Как и дом, эта комната очень подходила ему. Простые линии, спокойные цвета, упорядоченное пространство. — Я хотела быть здесь. Я хотела быть в твоей постели.
Подойдя к кровати, Мак увидела на противоположной стене свой снимок с кардиналом. Тронутая до глубины души, она повернулась к Картеру, и ее желание вспыхнуло с новой силой. Она даже не представляла, что способна так желать чего-то, кого-то.
Мак подняла руки, чтобы расстегнуть пуговицы его рубашки.
— Нет. Пожалуйста. Я хочу раздеть тебя. Если ты не возражаешь.
Она уронила руки.
— Не возражаю.
Картер чуть притушил лампу у кровати.
— И я хочу видеть тебя.
Он провел ладонью по ее щеке, потом обнял и притянул к себе. И поцеловал.
11
Ее когда-либо целовали вот так? Слияние губ и языков когда-либо рождало в ней вибрации, пронзающие все тело? Поддавалась ли она соблазну вот так безоговорочно? Соблазну слов, соблазну единственного, ослепляющего поцелуя?
Как случилось, что они поменялись ролями? Она намеревалась соблазнить его, заманить наверх, в кровать. Легкий, непринужденный секс, такой же непринужденный, каким был вечер. Просто чтобы освободиться от сжигающей внутренности похоти, охватывающей ее в его присутствии.
Все должно было случиться легко и просто.
Но не случилось.
Картер целовал ее губы, ее щеки, ее лоб. Он расстегивал ее блузку, следя за выражением лица Мак такими спокойными, такими голубыми, такими бездонными глазами, что она тонула в них. Он едва касался ее, а она не могла дышать. Он едва касался ее, а она чувствовала, как стремительно теряет контроль над ситуацией.
Правда, в этом приглушенном свете, под взглядом Картера ей уже было наплевать, кто тут главный.
Он провел пальцем по ее обнажившейся ключице, по ее груди над бюстгальтером. И там, где легко скользил кончик его пальца, ее кожа словно оживала.
— Тебе холодно? — спросил он, почувствовав ее дрожь.
— Нет.
— Тогда… — Он улыбнулся, медленно стянул блузку с ее плеч, уронил на пол, коснулся кружевных чашечек бюстгальтера. — Красиво.
У нее снова перехватило дыхание.
— Картер, у меня ноги подкашиваются.
— Я люблю твои глаза. Волшебные моря. — Он ласкал ее одними кончиками пальцев, оставляя бесконечные разгорающиеся следы-дорожки. — Я давно хотел ласкать тебя и смотреть в твои глаза, как сейчас.
Спокойно, неторопливо он знакомился с ее телом, чувствуя ответную дрожь. Он расстегнул пуговицу на поясе ее брюк, раскрыл «молнию», погладил бедра. Брюки соскользнули на пол.
— Иди сюда.
Она повиновалась словно в трансе, дрожа от его взгляда не меньше, чем от его прикосновений, и медленно выступила из брюк.
Он опять улыбнулся.
— Мне нравятся твои сапожки.
Мак опустила взгляд. На ней остались ботильоны на шпильках, трусики и бюстгальтер.
— Ну и вид у меня.
Улыбаясь, он зацепил пальцем поясок ее трусиков и привлек к себе. Она лишь выдохнула:
— О, боже.
На этот раз его губы горели, как в лихорадке, и она таяла в поцелуе. Картер повернул ее спиной к себе, впился в шею, легко покусывая. Гладя ее одной рукой, он другой расстегнул свою рубашку. Мак закинула руку на его шею, прижалась обнаженной спиной к его обнаженной груди.
Не спеши, напомнил он себе. Он хотел насладиться каждым мгновением, каждым прикосновением, каждым вздохом.
Макензи в его объятиях.
Ее сердце колотилось под его ладонью, и одно это казалось ему чудом. Она с ним, она его хочет. И сегодня вечером эта женщина, его единственная женщина, утолит, наконец, мечты мальчишки, желания мужчины.
Не отрываясь от Макензи, Картер скинул туфли, схватил зубами лямку бюстгальтера, стянул ее с прелестного плеча.
Мак выгнулась, содрогнулась.
Наслаждение, думал он. Дарить так же прекрасно, как брать. Он хотел доставлять ей наслаждение, утолять ее желания и смотреть, смотреть, смотреть на нее. Едва сдерживаясь, он расстегнул ее бюстгальтер, не переставая ласкать ее бедра.
— Картер. — Она накрыла ладонью его ладонь, словно подгоняя его, но он отступил и снова повернул ее лицом к себе.
— Прости. Не сейчас.
Эти волшебные глаза, в которых сейчас бушевали бури, эта фарфоровая кожа, пылающая от страсти. От страсти ко мне, думал он. Еще одно чудо. Мак отчаянно впилась в его губы.
Подожди, думал он, хотя кровь стучала в висках. Подожди еще немного.
Он подтолкнул ее на кровать и вытянулся рядом.
— Сапоги…
— Отличные сапоги.
Картер опустил голову и стал губами ласкать ее груди.
Мак содрогнулась, судорожно вздохнула. Последние мысли покинули ее. Остался только он и то, что он ей дарил.
Медлительные ладони, ловкие губы блуждали по ее телу, вызывая новые, незнакомые ощущения, не давая дышать.
— Я не могу. Я не могу.
— Все хорошо.
Оргазм взорвался в ней. Она приподнялась и упала не в силах справиться с накатывающими волнами света и тени, и безумия. И когда Картер наконец скользнул в нее, они застонали вместе.
И, продолжая сводить их обоих с ума, он смотрел в ее глаза, потемневшие, затуманившиеся.
— …Макензи, — выдохнул он, растворяясь в ней, в ее глазах, в ее теле. Просто «Макензи».
