У поворота на Хофьорд машина притормозила.
— Отсюда пешком дойдешь, — сказал парень за рулем, — нам-то дальше надо, в Хеллевику.
— Тут же охренеть как далеко? — засомневался я.
— Нет, за час точно дойдешь, — заверил он, — а если быстро шагать, то и за сорок пять минут.
Поцеловав на прощанье Ирену, я открыл дверцу и вышел.
Из машины донесся смех, я обернулся, и водитель высунул голову из окна.
— Да мы ж прикалываемся. Давай, лезь обратно, ясное дело, мы тебя тут не кинем.
Мы проехали по туннелю и дальше, вдоль фьорда. Море и горы замерли, укутанные в воздух ночи, неподвижный и сероватый.
— Хочешь остаться у меня? — прошептал я Ирене, когда мы подъезжали.
— Конечно, хочу, — шепнула она в ответ, — но не могу. Мне домой надо. А вот на следующие выходные точно смогу. Ты будешь дома?
— Да, — ответил я.
— Тогда я приеду, — пообещала она.
По понедельникам я завел привычку приходить в школу за час до уроков и заранее просматривать план на день, так что когда звенел звонок, я обычно уже сидел за столом и ждал учеников. Перед началом урока я обычно болтал с ними, обсуждая то, что успело произойти с нашей последней встречи.
В этот понедельник они явно что-то замышляли, это я понял, едва они вошли в класс. С обычной своей неуклюжестью они расселись за парты. Андреа посмотрела на Вивиан и подняла руку.
— Это правда, что вы теперь встречаетесь с Иреной из Хеллевики? — спросила она.
Остальные девочки захихикали. Кай Руал закатил глаза, но тоже улыбнулся.
— Чем я занимаюсь, когда я не в школе, вас не касается, — сказал я.
— Но вы же нас спрашиваете, чем мы занимались на выходных, — парировала Андреа.
— Да, — согласился я. — И вы тоже можете спросить, чем я занимался. И я вам отвечу.
— И чем вы занимались? — спросил Кай Руал.
— В субботу я весь день провел дома. А вечером ездил в Финнснес. В воскресенье я дома сидел.
— О-оо! — обрадовалась Вивиан. — А с кем вы ездили в Финнснес?
— Это не ваше дело, — отрезал я. — Ну что, начнем?
— Нет!
Я всплеснул руками:
— Вы что, не наговорились?
— Так вы встречаетесь с Иреной? — спросила Андреа.
Я улыбнулся и, оставив ее вопрос без ответа, положил стопку книг на стол и начал раздавать их. У нас был урок норвежского, и мы собирались читать «Яд» Александра Хьелланна — ее экземпляров хватало на весь класс, а таких книг было немного. Мы начали еще в прошлый понедельник, и читали они так плохо, что я даже пожаловался методисту; она посоветовала почитать вместе с ними, вот мы и сели читать.
— О нет, — простонали он, увидев зеленую обложку, характерную для семидесятых. — Только не эта! Мы же ничего не поймем!
— Она на норвежском, — сказал я. — Вы что, по-норвежски не понимаете?
— Но она на каком-то древнем языке написана! Он вообще непонятный!
— Давай, Кай Руал, ты начинаешь.
О, какое же мучение было его слушать. Он и так-то читал неважно, а стиль Хьелланна и его архаичный язык тормозили и без того небыстрый темп, так что текст распадался на слоги, превращался в сплошное мычание и запинки. Сюжета никто из учеников так и не уловил. Я уже сожалел, что вообще все это затеял, но бросать начатое было бы нехорошо, поэтому я промучил их весь урок и пообещал продолжить в следующий понедельник. На перемене я дежурил, поэтому прошел в учительскую за пальто. Ученики семенили за мной.
— Тебе отец звонил, Карл Уве. — Ко мне спешила Хеге с бумажкой в руке. — Просил перезвонить. Вот номер.
Она протянула мне бумажку, и я на миг замешкался. Ученикам тоже нельзя гулять без присмотра. С другой стороны, папа ведь и сам учитель, и если он звонит прямо посреди уроков, значит, дело важное.
Ну разумеется! Наверное, ребенок родился!
Я прошел в учительскую и набрал номер.
— Алло? — раздался в трубке папин голос.
— Привет, это Карл Уве. Ты звонил?
— Да, ну вот ты и стал старшим братом, — объявил он.
— О, замечательно! — обрадовался я. — Мальчик или девочка?
— Маленькая капелька, — ответил он.
Он что, пьян или просто так рад?
— Поздравляю, — сказал я. — Это чудесно.
— Да, это чудесно. Мы только что домой вернулись. Мне пора — надо посмотреть, как они.
— Унни хорошо себя чувствует?
— Да. Попозже еще созвонимся. Пока!
— Пока! И поздравляю еще раз!
Я положил трубку и вышел, по пути улыбнувшись наблюдавшей за мной Хеге. Стоило мне выйти во двор, как ко мне подскочил Рейдар. Невероятно прилипчивый, он вечно старался привлечь к себе внимание. В классе он рвался отвечать, у него на все находилось мнение, он все знал лучше всех и стремился быть лучше всех. Мне и другим учителям он всячески льстил. Иными словами, Рейдар был совершенно невыносимым ребенком. Мне он напоминал меня самого в глубоком детстве. При каждом удобном случае я пытался отучить его от того, что могло бы осложнить ему жизнь, но без особого успеха — он, подобно пружине, что возвращается в прежнее положение, через некоторое время опять принимался за старое.
Узнав, что он брат Андреа из моего класса, я слегка подобрел к нему; Андреа была моей любимой ученицей, и то, что Рейдар ее брат, меня в каком-то смысле трогало, хотя я и сам не понимал почему.
— Карл Уве, Карл Уве. — Он потянул меня за пальто.
— Ну, чего? — спросил я. — И прекрати тянуть!
— Можно мне в класс зайти?
— А тебе зачем?
— Я лизун забыл. Я только заберу его — и обратно. Ну пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
— Нет.
Я зашагал к футбольному полю. Он увязался следом.
— Если бы Туриль была дежурной, она бы мне разрешила! — ныл он.
— Я что, похож на Туриль? — спросил я.
Он рассмеялся:
— Нет!
— Давай, дуй отсюда, — скомандовал я. — Живо!
Рейдар побежал прочь, потом перешел на шаг и остановился возле пятерых своих одноклассников — они прыгали у стены через скакалку.
Налетевший ветер поднял с дороги песок и пыль, заставив меня несколько раз сморгнуть.
Странно, что папа вновь стал отцом.
Я обернулся и посмотрел на школу. Дверь открылась, и оттуда вышли две девятиклассницы. Они двинулись вниз по дороге. Узкие синие джинсы, белые кроссовки, просторные куртки. Одна девушка была брюнеткой с забранными в хвост волосами, вторая — темно-русой, с крупной химической завивкой. Кудряшки то и дело падали ей на глаза, и от этого девушка постоянно встряхивала головой. У нее была чудесная шея — длинная, белая и изящная. И потрясающая задница.
