— На конюшню. Психея готовится ожеребиться.
— Ох… — Мэл, не раздумывая, схватила одежду. — Я с тобой. Может, ветеринара вызвать?
— Ана приедет.
— А… — Мэл нашаривала пуговицы в темноте. — Позвонить ей?
— Она приедет, — повторил Себастьян и направился к двери.
Мэл бросилась за ним, на ходу надевая ботинки.
— Давай я воду вскипячу и еще что-нибудь…
Он остановился на лестнице, поцеловал ее.
— Ну, вскипяти. Для кофе. Спасибо.
— Воду всегда кипятят, — бормотала она, поворачивая на кухню.
Когда воздух наполнился запахом кофе, к дому подъехала машина, Мэл решила взять три кружки, догадываясь, что бесполезно спрашивать, откуда Ана узнала о происходящем.
Кузены были в конюшне. Ана стояла на коленях возле кобылицы, что-то бормотала. Рядом два кожаных мешочка и рулон ткани.
— Ну, как она? — спросила Мэл. — Я имею в виду, все в порядке?
Ана погладила лошадь по шее.
— В полнейшем. Отлично. — Голос утешительный, как прохладный ветерок в пустыне. Кобылица ответила тихим стоном. — Недолго осталось. Себастьян, успокойся. Не первый жеребенок на свет появляется.
— Для нее первый, — буркнул он, чувствуя себя дураком. Известно, что все будет хорошо. Можно даже назвать пол жеребенка. Но от этого ничуть не легче видеть страдания любимой Психеи.
Мэл протянула ему кружку.
— Выпей кофе, папаша. Потом иди к Эросу в стойло.
— Успокой его, — бросила через плечо Ана. — Лучше будет.
— Выпьете? — предложила ей Мэл.
— Да, глоточек.
Ана отхлебнула кофе и вытаращила глаза.
— Прошу прощения… — сказала Мэл. — Я старалась, чтоб было покрепче.
— Ничего. Спать не буду еще две недели. — Ана развязала один мешочек, высыпала на ладонь сухие лепестки и листья.
— Что это?
— Травы. — Она скормила их кобылице. — Помогают при схватках. — Вытащила из другого мешочка три камня, положила на вздымавшийся бок лошади, забормотала по-гэльски.
Камни свалятся, решила Мэл, пристально на них глядя. Закон тяготения. Однако они лежали на месте.
— У вас добрые руки, — сказала Ана. — Погладьте ее по голове.
Мэл послушалась.
— Собственно, я ничего не знаю о родах. Ну, усвоила основное, когда служила в полиции, только никогда… Может, лучше…
— Просто гладьте, — терпеливо повторила Ана. — Остальное — самое естественное на всем белом свете.
Возможно, естественное, думала потом Мэл, вспоминая, как она, Ана, Себастьян и кобыла трудились, производя на свет жеребенка. Но и чудесное. Она сплошь покрылась липким потом, собственным и лошадиным, взвинченная от кофе, ликующая от появления новой жизни.
Во время трудов десять раз замечала, как меняется взгляд Аны. Спокойные серые глаза становились дымчатыми. Добродушное удивление сменялось столь глубоким состраданием, что Мэл тоже начинала таращить глаза. Однажды в них мелькнула ужасная дикая боль, отступившая только при резком оклике Себастьяна.
— Всего на секунду дала передохнуть, — объяснила Ана, а он сердито затряс головой.
Дальше дело пошло быстро, Мэл суетилась, стараясь помочь.
— Ух ты!.. — Других слов не нашлось, глядя на кобылу, деловито вылизывавшую новорожденного сына. — Даже не верится. Вот он.
— Всегда заново удивляешься. — Ана собрала мешочки, завернула медицинские инструменты в фартук, надетый перед родами. — С Психеей все в порядке, с малышом тоже. Вечером заеду взглянуть, но могу утверждать: мать с сыном абсолютно здоровы.
Себастьян ее обнял:
— Спасибо.
— Пожалуйста. Для первого раза вы отлично справились, Мэл.
— Просто невероятно.
— Ну, умоюсь, поеду домой, просплю до полудня. — Ана чмокнула кузена в щеку, столь же непринужденно поцеловала Мэл. — Поздравляю.
— Приятная ночь, — пробормотала Мэл, прижавшись головой к плечу Себастьяна.
— Я рад, что ты здесь.
— Я тоже. Никогда еще не видела роды. Только так понимаешь, что это фантастика. — Она громко зевнула. — Хотя утомительно. Я тоже проспала бы до полудня.
— Спи. Проспим вместе.
— У меня агентство. Раз я буду отсутствовать пару недель, надо связать концы с концами.
— Здесь тоже не помешает.
— Правда?
— Разумеется. — Он подхватил ее на руки. — Несколько часов назад я лежал в постели и думал, то ли залезть в твои сны, то ли просто тебя разбудить.
— В сны залезть? Можешь?
— Ох, Сазерленд, поверь хоть чему-нибудь. — Он пронес ее через кухню в коридор. — Не успел принять решение, мы отвлеклись. Поэтому прежде чем ты отправишься на работу связывать концы, свяжем один прямо сейчас.
— Интересная мысль. Может, ты не заметил, что мы оба грязные.
— Заметил. — Себастьян направился к ванной. — Душ примем.
— Отлично. По-моему… Ой! — Мэл расхохоталась, когда он шагнул в кабину в одежде и пустил воду. — Дурак, я же в ботинках!
— Так снимай, — ухмыльнулся он.
Глава 10
Пока непонятно, как себя чувствуешь в роли миссис Донован Райан. Мэри-Эллен Райан определенно ничтожная личность, больше интересующаяся модными тряпками и маникюром, чем поистине важными вещами.
Мэл вышла на террасу, глядя на сверкающее в лунном свете озеро Тахо.
Декорация, надо признать, неплохая. Роскошная до чертиков. Дом не в чем упрекнуть. Современный, двухэтажный, обставлен со вкусом, стены ярких цветов — все свидетельствует о стиле владельцев. Мэри-Эллен и Донован Райан, приехавшие из Сиэтла, представляют собой современную пару. Оба знают, чего хотят. Разумеется, больше всего им нужен ребенок.
Вчера по приезде дом произвел такое впечатление, что она выразила удивление, как это ФБР сумело столь быстро отыскать прелестное гнездышко. Только тогда Себастьян небрежно признался, что дом принадлежит ему: где-то полгода назад взбрело в голову приобрести.
Мэл поморщилась. Совпадение или ясновидение? Поди догадайся.
— Готова к вечернему выходу в свет, душечка?
Она мрачно оглянулась на Себастьяна:
— Нечего называть меня идиотскими кличками только потому, что мы изображаем женатых.
— Господи помилуй. — Он шагнул на террасу, немыслимо великолепный в черном смокинге, ничего не скажешь. — Дайка мне на тебя посмотреть.
Мэл постаралась не огрызнуться:
