Я оставил Питера и вышел на улицу. День был прекрасный. Я несколько миль прошел пешком и вдруг понял, что достиг набережной Миллбанк и стою перед галереей Тейт. Ты бывала в Тейт?
– Да.
– Часто ходишь туда?
– Часто.
– Ты видела коллекцию Чантри?
– Нет.
– Я поднялся по ступенькам и зашел в галерею. Добрался до зала, где выставлена коллекция Чантри. Там есть картина Джона Сингера Сарджента. Написана маслом. Довольно большая. Две маленькие девочки в вечернем саду зажигают китайские фонарики. Они в белых платьях с гофрированными воротничками. В саду растут лилии и розы. Называется картина «Гвоздика, лилия, лилия, роза». У одной из девочек короткие темные волосы и очень тонкая изящная белая шея, словно стебелек цветка. Она могла бы быть Шарлоттой.
Не знаю, сколько я простоял там. Но постепенно понял, что непроницаемая завеса поднимается и мною овладевают невероятные чувства, о которых я и не подозревал. Нежность. Желание защищать. Гордость. А еще злость. Я разозлился. На всех. На Аннабель и ее мужа, на ее мать. Но больше всего на себя. Что, черт подери, я творю, подумал я, ведь она моя дочь, а я ее отец. Почему же я тогда перекладываю обязанности на Фиби? Ответ был до боли прост. Я стоял там и ничего не делал, чем и занимался последние три дня. Бег на месте – так это называлось в школе. И никуда не мог добраться.
Я отошел от картины и спустился вниз, к телефону. Позвонил в справочную и узнал номер миссис Толливер. Позвонил в Уайт-лодж, однако ее там не было…
– Она уехала к подруге в Хелфорд, – перебила я Дэниела. Но можно было и не говорить.
– …ответила ее домоправительница, и я сказал ей, что я друг Лесли Коллиса и хотел бы с ним связаться. Она смогла дать мне название фирмы, где он работает в Сити.
Чайник уже давно вскипел, но мы позабыли про кофе. Я выдвинула стул и села в противоположном конце длинного потертого стола, лицом к Дэниелу.
– И еще один звонок. Я позвонил Лесли Коллису. Сказал, что хочу увидеться с ним. Он стал говорить, что ему сейчас неудобно, но я настаивал, якобы вопрос срочный, и в итоге он выделил мне пятнадцать минут.
Я вышел из галереи Тейт, сел в такси и отправился к нему в офис. Район Сити невероятен. Я уже и забыл, как там красиво: огромные здания и узкие улочки, из которых неожиданно выглядывает собор Святого Павла. Как-нибудь стоит вернуться и сделать несколько зарисовок…
Он стих, потеряв нить рассказа.
– Лесли Коллис, – мягко напомнила я.
– Да, конечно. – Дэниел провел ладонью по волосам. И засмеялся. – Это был самый нелепый разговор. Во-первых, я выглядел более неподобающе, чем обычно. Кажется, я не побрился и пришел в рубашке, в которой был еще в поезде, на ногах – мои дырявые кеды. Он же, напротив, весь сиял в своем идеальном для Сити костюме в полоску, в накрахмаленной рубашке. Мы представляли собой невообразимую пару антагонистов. Но я все же сел и перешел к своему рассказу, а когда упомянул миссис Толливер и Шарлотту, он тут же решил, что я пришел шантажировать его. Он вскочил на ноги, стал кричать и угрожать, что вызовет полицию. И тогда я тоже начал кричать, просто чтобы меня услышали, и на несколько секунд там разверзся ад: мы обвиняли друг друга, перекладывали ответственность на других, винили Аннабель. Но когда я уже думал, что у Лесли Коллиса случится сердечный приступ и я останусь с мертвым телом, до него дошло, что я не злодей, который собирается обчистить его до ниточки. После этого стало лучше. Мы оба сели, он закурил сигарету, и мы начали беседу с начала.
– Ведь он тебе не понравился, правда?
– Почему? Тебе он не понравился?
– Когда я увидела его тем утром в поезде, то подумала, что он ужасный человек.
– Он не так уж плох.
– Но заявить, что он больше не хочет видеть Шарлотту…
– Знаю. Это мерзко. Но я могу его понять. Коллис амбициозен. Изо всех сил старается заработать кучу денег и достичь своих целей. Наверное, он искренне обожал Аннабель. Но должен был знать с самого начала: она не станет хранить ему верность. Тем не менее держался за нее, давал ей все, что она пожелает, купил дом в Саннингдейле, чтобы растить сына за городом. У Аннабель была своя машина, служанка, садовник, отдых в Испании, полная свобода. Он все повторял: «Я дал ей все. Я дал этой чертовой женщине все!»
– Он с самого начала знал, что Шарлотта не его дочь?
– Конечно знал. Он не виделся с Аннабель три месяца, и тут она вернулась из Корнуолла и сообщила ему, что беременна. Для любого уважающего себя мужчины это удар ниже пояса.
– Но почему он не порвал с ней тогда?
– Стремился сохранить семью. Он очень любит сына. Да и не хотел упасть в глазах друзей.
– Но Шарлотту никогда не любил.
– Трудно винить его.
– Он сказал, что не любил ее?
– Что-то вроде того. Утверждает, что она себе на уме и врет.
– Если и так, то это его вина.
– Я сказал ему то же.
– И хорошо.
– Наконец мы дошли до той стадии, когда все карты выложены на стол и мы могли оскорблять друг друга столько, сколько пожелаем, и не обижаться. Мы чуть ли не подружились.
Мне было трудно представить это.
– Но о чем же вы говорили?
– Обо всем. Я предупредил, что Шарлотта останется у Фиби, и в итоге Лесли Коллис признался, что благодарен ей за это. Он с радостью узнал, что Шарлотта не вернется в ту школу. Ее выбрала Аннабель, но, по его мнению, обучение там не стоило тех денег, которые он платил. Я спросил про его сына Майкла, но Коллис сказал, что с ним проблем не будет. Ему пятнадцать, он вполне взрослый парень, может сам о себе позаботиться. Складывалось ощущение, что Майкл уже не так нуждается в матери и будет лучше, если не попадет под ее влияние. Лесли Коллис собирается продать загородный дом и купить жилье в Лондоне. Они с сыном будут жить там вместе.
– Мне жаль Майкла.
– Мне тоже. Как и всех, кто оказался замешан в этом. Но я надеюсь, с ним все будет хорошо. Отец души в нем не чает, и похоже, что они лучшие друзья.
– А что с Аннабель?
– Он говорил со своим юристом, уже идет бракоразводный процесс. Лесли Коллис не из тех, кто будет сидеть сложа руки.
Я ждала, когда Дэниел снова заговорит, но он молчал.
– Значит, мы возвращаемся в исходную точку, – сказала я. – Что будет с Шарлоттой? Или же ты не говорил о ней?
– Конечно, мы о ней говорили. Это была самая главная тема нашей беседы.
– Лесли Коллис знает, что ты ее отец?
– Я сразу же сообщил об этом. Шарлотта ему не нужна.
– А что с Аннабель? Что она испытывает к Шарлотте?
– Ей тоже не нужна дочь, да и в любом случае вряд ли Лесли Коллис доверил бы ей ребенка. Может, и досадно, но для Шарлотты так даже лучше.
