У этой южной стороны дома сад был невероятно огромным. Неровной формы лужайка, местами обрамленная цветочными клумбами, спускалась к живой изгороди из эскаллонии. Посредине стояли ворота, украшенные аркой из подстриженной эскаллонии, что придавало саду обворожительно традиционный и старомодный вид. С правой стороны, за высокой кирпичной стеной, где Чипс Армитаж выращивал персиковые деревья, находился обширный огород, а за ним он построил себе студию, едва видную из дома. Со своего места я разглядела лишь шиферную крышу, на которой сидела чайка. Как раз в этот момент она расправила крылья, возмущенно крикнув в пустоту, а потом взлетела, паря над сырой песчаной пустошью.
Я улыбнулась, закрыла окно, чтобы не впускать внутрь холод, и спустилась к Фиби.
Мы устроились друг напротив друга на коврике перед камином, нас согревал огонь, а день за окнами постепенно перетекал в вечер. На подносе стоял большой коричневый чайник, расписанные вручную глиняные чашки и блюдца, тарелка со свежими лепешками, желтое деревенское масло и домашнее вишневое варенье.
– Фиби, ты же не сама приготовила эти лепешки. Не одной ведь рукой.
– Нет. Утром их испекла Лили Тонкинс. Эта замечательная женщина приходит сюда каждый день, все хозяйство на ней. Я и не знала, как потрясающе она готовит.
– Но как ты сломала руку?
– Дорогая моя, какая же это была глупость! Я спустилась в студию, искала старые наброски Чипса… Они точно лежали на верхней полке его книжного шкафа. Я встала на стул, но, конечно, некий неизвестный мне червь пробуравил древесину, ножка сломалась, и я очутилась на полу! – Фиби захохотала, будто не рассказывала шутки смешнее. Шляпа с перьями все еще красовалась у нее на голове. – Как удачно, что я не сломала ногу, да? Я вернулась в дом, и по какому-то счастливому стечению обстоятельств к моей двери пришел почтальон с дневной почтой. Я побежала к нему, и мы поехали в больницу, где меня и замуровали в этот ужасный гипс.
– Бедняжка!
– Не волнуйся, болит не очень сильно. Просто неудобно, к тому же меня раздражает, что я не могу водить. Завтра мне нужно съездить в больницу и показаться врачу… Он опасается гангрены или чего-то в этом роде…
– Я отвезу тебя.
– Не нужно, за мной пришлют машину «скорой помощи». Я еще никогда не ездила в «скорой». Жду с нетерпением. А теперь расскажи, как там Делия?
Делия – моя мать. Я сообщила Фиби, что у нее все в порядке.
– А как прошло твое путешествие на поезде? – Не успела я произнести и слова, как Фиби вспомнила про свою договоренность с миссис Толливер. – Бог ты мой, я совсем забыла спросить про Шарлотту Коллис! Надеюсь, мистер Томас забрал ее с вокзала?
– Конечно.
– Отлично. Ты ведь не против вашей совместной поездки? Лично я думаю, что миссис Толливер могла бы и сама отправиться за этой бедолажкой, но ей это показалось бессмысленным, поскольку мистер Томас все равно туда ехал.
– Я тоже подумала, что она могла бы встретить внучку.
– И как поживает эта кроха?
– Мне показалось, ее что-то тревожит. Похоже, она не обрадовалась, что будет гостить у бабушки. Только когда я упомянула тебя, она хоть немного ожила. Девочка тебя обожает.
– Забавно, да? Ей бы проводить время со своими сверстниками. Вот только в нашей деревне детей мало, да и она не слишком общительная. В первую нашу встречу бродила в одиночестве по пляжу. Сказала, что вышла погулять. Я пригласила ее на чай и позвонила миссис Толливер – сообщить, что Шарлотта у меня. После этого она стала заходить чаще. Девочка в восторге от моих картин и альбомов с набросками. Я подарила ей блокнот и несколько фломастеров. У нее есть талант и безграничное воображение. Любит слушать истории, а я все болтала про Чипса и наши приключения. Поразительно, Шарлотта ведь еще так мала.
– А я и не знала, что у миссис Толливер есть внучка. Да и про дочь не подозревала. Как и про мужа. Что случилось с мистером Толливером?
– Он умер несколько лет назад. Мы познакомились с ним, когда приехали сюда с Чипсом впервые. Толливеры жили на широкую ногу. И все отсюда вытекающее – «бентли», два сада, повар и горничная. Аннабель, единственный ребенок в семье, была ужасно избалована. Но у мистера Толливера случился инфаркт – приступ застал его на седьмой лунке поля для гольфа. Он так и не оправился. После этого все изменилось. Конечно, миссис Толливер ничего никогда не говорила – она самая сдержанная женщина на свете, – но свою огромную машину они продали и сократили прочие расходы. Аннабель училась в какой-то ужасно дорогой школе в Швейцарии, но ей пришлось вернуться домой и перейти в местную общеобразовательную школу. Она ненавидела туда ходить. Вероятно, считала, что жизнь намеренно унижает ее. Глупая девчонка.
– Какой она была?
– Очень красивой, но без намека на интеллект. После того как она вышла замуж и родила сына, то стала приезжать к матери на лето. Каждый раз за ней увивались три-четыре безнадежно влюбленных ухажера. На вечеринках ее всегда окружали мужчины. Словно пчелы на мед слетались.
– Сейчас она на Майорке. Шарлотта мне сказала.
– Знаю. Я слышала об этом. Думаю, миссис Толливер хотелось бы, чтобы дочь вернулась и сама присматривала за Шарлоттой. Как она рассердилась, узнав про взорвавшийся нагреватель! Заявила, что тот, видимо, был низкого качества. Меня это шокировало. Ведь могли пострадать все дети. Но миссис Толливер больше волновало, что ей придется принять у себя Шарлотту.
– Но разве она не любит внучку?
– Ах, думаю, все же любит, – как всегда, беззаботно ответила Фиби. – Но она никогда не ладила с детьми, поэтому и Шарлотта, должно быть, кажется ей скучной. Тем более она еще не оставалась с ребенком наедине. Наверное, и не знает, что с ней делать.
На улице поднялся ветер. Он со свистом проносился по углам дома, заставляя дребезжать оконные рамы. Уже почти стемнело, но комнату освещало пламя камина. Я дотянулась до чайника, стоявшего на медной конфорке возле огня, и налила себе еще чаю.
– А что с мужем Аннабель?
– Карноу? Терпеть не могу этого мерзкого человека.
– Мне он тоже таким показался. Даже не поцеловал Шарлотту на прощание. Как Аннабель с ним познакомилась?
– Он остановился в отеле «Касл» в Порткеррисе с тремя другими биржевыми брокерами, или чем он там занимается в Сити. Не знаю, как именно они познакомились, но как только Лесли Коллис увидел ее, то сразу же влюбился.
– Вряд ли он был привлекательным.
– Забавно, но был. От него исходил странный магнетизм. Он тратил деньги направо и налево, разъезжал на «феррари».
– Ты думаешь, Аннабель правда влюбилась в него?
– Вовсе нет. Аннабель любит лишь себя. Но он мог дать ей все, что она когда-либо хотела, ей не нравилось жить в стесненных обстоятельствах. И конечно, этот брак поддерживала миссис Толливер. Вряд ли она простила своего покойного муженька за то, что он оставил ее в нищете. Изо всех сил пыталась удачно выдать Аннабель замуж.
