Яр забрался внутрь. Водитель, куривший в сторонке, тут же нырнул за ним.
– Домой, – бросил Яр и покосился на Янку, которая даже не шевельнулась при его появлении. Злость бурлила внутри и сдерживать её удавалось с трудом. Один единственный вопрос крутился в голове, но Яр никак не мог его задать в присутствии водителя, не посвящённого во все подробности их с Яной отношений.
Всё так же скрипя зубами и бросая на Янку злые взгляды, он добрался до дома и уже в квартире, пропустив Янку вперёд, захлопнул за спиной дверь и тут же, развернув её лицом к себе, швырнул лопатками о стену.
– Какого чёрта ты опять творишь? – прошипел он, приближаясь к Яне вплотную.
Та молчала.
– Яна!
– Прости, – Янка отвела взгляд и попыталась соскользнуть вниз.
Когда она делала так, Яра это бесило больше всего. Одно дело было оттрахать Янку, показать ей свою власть. Сзади или в рот – лучше в рот, чтобы слёзы выступили на глазах.
И совсем другое получалось, когда Янка сама тянулась к его ширинке и принималась облизывать, посасывать, по-шлюшьи заглядывать в глаза.
Второе было приятней, но ничего общего не имело со злостью, которая кипела внутри, и Яр не хотел смешивать эти два чувства между собой.
– Иди в душ, – приказал он, подталкивая Янку к комнате.
– Чё, совсем не завожу? Проблема со мной или с чем-то ещё?
– Ещё вопрос – и я тебя просто убью.
Янка не ответила, и это тоже было странно и неправильно.
Яр прошёл в комнату и принялся стягивать пиджак. Расстегнул манжеты на рубашке. Стащил брюки и бросил их, не складывая, на кресло.
Он успел раздеться целиком и несколько раз пройти по комнате из конца в конец. Потом, так и не дождавшись появления Яны, зашёл в ванную и, шагнув в душевую кабину, обнял Янку со спины.
Та замерла на секунду, будто перепуганный зверёк, а затем вроде бы стала расслабляться – потихоньку, мускул за мускулом, будто делая над собой усилие.
Яр не делал ничего. Просто стоял, зарывшись носом в её мокрые волосы. Было так тепло и уютно, что злость рассасывалась, растворялась в струях горячей воды, а всё, что происходило за стенами душевой, теряло смысл. Все Линды, Даши и Болушины казались ненастоящими. Выдуманными были Тук и Иван. И только Янка, здесь и сейчас, была настоящей.
Яр осторожно развернул Янку и, снова прижав её к груди, принялся гладить узкую спину с торчащими лопатками, массировать основание шеи, вырывая протяжные, едва слышные стоны.
Яр чуть отодвинул Янку от себя, прислонил лопатками к холодной стене и наклонился, чтобы поцеловать тонкую ключицу.
Спустился ещё ниже и поймал губами розовый набухший сосок.
Янка подалась навстречу и даже обхватила его голову ладонями, теснее прижимая к себе, и Яр продолжил исследовать тело, которое давно уже не давало ему покоя.
Он ещё раз облизал сосок. Затем чуть прикусил и потянул на себя, глядя снизу вверх на лицо Яны и изучая, как оно меняется. Как опускаются веки, зажмуриваются глаза, начинают дрожать ресницы.
Яр поймал губами второй сосок и повторил операцию.
– Тебя это заводит? – спросил он тихо, хотя ответ вполне откровенно был написан у неё на лице.
– Да, – ответ был правильным, но в голосе Яны не было ничего, кроме усталости.
– Ты хочешь меня?
Янка вздохнула и сжала пальцы, почти впиваясь ногтями Яру в затылок.
– Да, Яр, да.
Яр молча подхватил её на руки и, вытащив в спальню, положил на кровать поверх покрывала. Склонился, снова разглядывая лицо и тело Яны.
– Что мне делать? – спросила она.
Яр пожал плечами, не обращая внимания на то, что глаза Янки закрыты.
Пододвинул её чуть выше, укладывая головой на подушки, двумя руками взялся за колени и развёл их в стороны, разглядывая открывшуюся его взгляду картину.
– Хочешь? – спросил он и, не дожидаясь ответа, скользнул пальцами по промежности, чуть проник в скользкий проход.
– Да… – выдохнула Янка и зажмурилась ещё сильней, и ещё сильней развела колени, будто это могло увеличить доступ к её и без того открытому телу.
Яр повернул пальцы, поглаживая горячие стенки.
Веки Янки задрожали, она закусила губу и стала дышать чаще, а когда Яр продвинулся глубже, подалась навстречу.
Янка заметалась, не зная, куда податься – вперёд или назад. Задышала ещё чаще. А потом Яр снова опустил руки ей на колени, разводя в стороны до предела, наклонился над ней и плавно вошёл. Как никогда Яр хотел, чтобы этот секс доставил удовольствие не только ему, но хотя Янка была возбуждена и инстинктивно отвечала ему бёдрами, Яр продолжал ощущать, что чего-то, что было между ними всегда в такие моменты, не хватает.
Потом, когда Янка скрючилась в его объятьях, и они оба уже наполовину погрузились в сон, Яр понял вдруг, что Янка так и не сделала в постели сама ничего. Только позволяла брать себя и всё.
Яр вздохнул и окончательно уснул.
Утром он проснулся первым и какое-то время смотрел на Янку, пытаясь понять, что же произошло, но понять так и не смог. Всё между ними было отлажено. Янка никогда не обижалась на рукоприкладство или жёсткий секс. Она вообще почти никогда не обижалась, да и в тех редких случаях дулась недолго, едва ли с полчаса.
Это был какой-то новый молчаливый бунт, но Яр не видел в нём смысла, потому что Янка никогда до сих пор не бунтовала.
В конце концов он растолкал Янку и заставил одеться, чтобы пойти в спортзал.
– Вечером поедем в клуб, – сказал он, когда оба уже почти собрались, и подцепив Янку за плечо, толкнул к выходу из квартиры.
***
Весь день Янка так и оставалась безучастной. Яр старательно рассматривал её реакцию всё время, пока они знакомились с дирекцией. Никаких финтов больше Янка не выкидывала, но и радости на её лице Яр не видел.
– Вы будете что-то менять? – спросил старый заместитель директора, с опаской поглядывая то на одного, то на другую.
– Я вообще тут появлюсь, только если случится пожар, – сказал Яр сразу же. – Меня интересует только одно – Янка знает что.
Заместитель посмотрел на Янку.
Та равнодушно пожала плечами.
– Мне всё равно.
Яр прокашлялся.
– Стас, выйди, – приказал он заместителю, и, когда дверь кабинета закрылась, подтолкнул Янку к директорскому креслу, а сам навис над ней, упираясь руками в подлокотники. – Я бы спросил, что ты творишь, но ответа ведь не получу, да?
Янка устало вздохнула.
– Я просто не понимаю тебя.
– Так нельзя вести себя с подчинёнными. Он же будет думать, что ты не решаешь ничего.
