Янка продолжала судорожно сжимать его за плечи, и, положившись на эти болезненные объятия, Яр осторожно вышел и помог ей встать на ноги. Поднёс руку к глазам и увидел кровь. Яр даже и не знал толком, чья. Пачкая платье, прижал Янку ещё плотней к себе и зашептал в оказавшееся совсем рядом ухо:
– Яна, никогда не делай так. Ты же не знаешь, кто он такой. Зачем тебя сюда понесло? Я бы и так узнал, что он за человек, и никогда бы тебя ему не отдал. Понимаешь ты это?
Он говорил ещё что-то бессмысленное и бессвязное, но Янка, кажется, его не слышала. Она тоже что-то тихо бормотала, и, замолчав, Яр услышал такое же бессмысленное:
– Ярик, больно… Очень больно… Зачем ты так?
– Яна…
Яр не знал, что ещё может сказать. Он прижал её к себе и некоторое время просто гладил по волосам.
– Я никого… – бормотала Янка и почему-то давилась словами, – никого, кроме тебя…
Яр осторожно поставил её на пол и поправил измятое платье. Спрятал порванные трусики и, выпрямившись, взял лицо Янки в ладони. Погладил большими пальцами по щекам, вглядываясь в глаза.
– Не обижайся на меня, – попросил он тихо.
Янка зажмурилась и покачала головой.
Яр наклонился и поцеловал её – мягко, стараясь приласкать хоть немного. Он не так видел этот миг, когда ехал сюда. Он думал, что заберёт Янку у Серова и прижмёт к себе, может, даже донесёт до машины на руках. Он на всё был готов в ту секунду, когда понял, как легко может её потерять. Но это чувство, так близко подошедшее к поверхности ещё час назад, снова спряталась куда-то в глубины его души, и теперь он не знал, что может сказать.
Яр нажал кнопку первого этажа. Лифт тронулся.
Заметив, что Яна всё ещё дрожит, сбросил с плеч пальто и накинул ей на плечи.
Янка задрожала почему-то ещё сильней, и Яр обнял её.
Всё так же, не размыкая объятий, довёл до машины и помог забраться внутрь.
Яр выпрямился и, подозвав стоявшего в тени подъезда Тука, сказал:
– Яна у него какие-то кассеты нашла. Посмотрите, что там. Думаю, пропавшие девочки. И квартиру обыщите. Знаю, проблемы будут. Но если за него заступятся, покажите кассеты. Если там кто несовершеннолетний есть, они поймут.
Тук кивнул.
– Ещё что-то?
– Я позвоню.
Яр сам скользнул в машину и подал водителю знак.
Какое-то время сидели молча. Янка вжималась плечом в дверцу со своей стороны, будто пыталась увеличить расстояние, разделявшее их.
Выдержала она недолго. Когда машина уже выезжала на Садовое, сделала вид, что её качнуло на повороте, и упала на Яра сбоку, вцепилась в него ногтями и замерла так, упираясь лбом ему в плечо.
– Обними меня, – прошептала Яна.
Яр молча подхватил её и прижал к себе. Так они и ехали до самого конца.
***
Яр боялся оставлять Яну одну.
Пришлось уложить её спать у себя, и всё равно всю ночь он не мог сомкнуть глаз – лежал и разглядывал дрожащие во сне ресницы и покрасневшие веки.
«Почему это происходит?» – билось у него в голове, и он сам уже не мог вспомнить ответ. Ему было всё равно, сколько ещё людей касалось этой девушки, лежащей перед ним, и можно ли ей верить. Он просто хотел, чтобы Яна всегда была рядом и больше никогда никуда не исчезла.
Он вспоминал те ночи, когда они лежали вместе в одной кровати. Яр тогда всегда засыпал первым, но спал крепко, как младенец, и ему никогда не снились сны о войне.
Теперь он видел эти сны без конца – там были он, Тук, Вано и Толик. А потом снилась посиневшая голова Вано и чёрная футболка Толика, на которой расплывалось мокрое пятно.
Яр уткнулся носом Яне в плечо и она, не просыпаясь, перевернулась на бок и обняла его, прижимая плотнее к себе.
– Яна… – прошептал он и поцеловал девушку в висок.
– Я тоже тебя люблю, – услышал он у самого уха и сам ощутил поцелуй.
Прошла неделя, и всё немного успокоилось. Яна выглядела измученной и в клуб больше не ходила. Яр даже не заговаривал о Семёне – он и сам боялся отпускать Яну от себя больше, чем на шаг.
Договориться с ореховскими удалось не без проблем, и пришлось отдать им хорошие каналы поставок с востока, но всё же буря улеглась.
На восьмой день Яр вошёл в комнату к Яне и какое-то время разглядывал её, сидевшую за столом и что-то писавшую в тетради. На голове у Янки были наушники, и она явно не слышала, как Яр вошёл.
Яр подошёл к ней и молча стянул наушники, а потом, не сдержавшись, зарылся носом в мягкие пряди волос, зажмурился, наслаждаясь этой секундой, и не заметил, как Яна торопливо перевернула страницу.
– Что ты пишешь? – всё же спросил он, когда открыл глаза и увидел белоснежные листы.
– Да так… – Янка судорожно искала, как бы соврать. – Решила учёбу вспомнить.
– Хочешь доучиться? – спросил Яр, устраиваясь на стул сбоку от стола.
Яна задумалась.
– Не знаю, – сказала она. – Не ехать же в Англию опять. Да и сейчас как-то от этого… толку мало, да?
Яр не ответил. Он был за учёбу, но и Янка была права. Отпустить её в Англию он бы не решился.
Вместо ответа он положил на белоснежные листы чёрную пластиковую папку.
– Что это? – Янка подняла бровь и с любопытством посмотрела сначала на папку, потом снова на него.
– Открой.
Янка развязала тесёмки и стала читать лежащие внутри документы.
Уловив название «Катакомбы», она снова подняла взгляд на Яра.
– Ты его дожал, да?
– Да. На тех записях, что ты нашла, он мучил девушку по имени Аня, пропавшую четыре месяца назад. Насиловал и пытал. Таких записей было ещё шесть.
Янку передёрнуло.
– И на его месте могла быть ты, – не преминул дожать её Яр.
Янка плотно сжала губы и промолчала. Снова опустила глаза и стала вчитываться в мелкие буквы.
– Мне нужно понять, всё ли здесь правильно? – спросила она сухо.
– Нет, тебе нужно подписать. – Яр пролистал бумаги и ткнул в последнюю страницу. – Это дарственная, Ян.
– Я поняла, но при чём тут… – Яна замолкла и добавила тихонько: – Я…
Потом посмотрела на Яра.
– Я подумал, тебе будет интересно поиграть. – Яр пожал плечами. – Ты у нас любишь дизайн и стереосистемы, разве нет?
Яна улыбнулась уголком губ, но улыбка получилась какая-то горькая, и это заметил даже Яр.
Яр молчал, ожидая чего-то, сам не зная чего, но в комнате стояла тишина.
– Спасибо? – спросила Яна неловко.
– Скажи, что любишь меня, – тихонько попросил Яр.
