– А, вспомнил! – Тук остановился на полпути. – Девка у него одна есть, Любой зовут. Он по ней сохнет уже года три. Так что, если что…
– Девка… – повторил Яр медленно. – И что, она отшила его?
– Да не, вроде, нет. Ездит он к ней, таскает цветы. Машину на той неделе подарил.
– Девка… – повторил Яр, будто не слыша его, а потом со всей дури врезал кулаком по столу и проорал, не чувствуя даже, что говорит вслух: – Так если у него девка, то какого ж хрена ему от моей Янки надо?!
Тук присвистнул, наблюдая, как ползёт по проломленному столу полупустая рюмка.
– Так вот оно что, – сказал он тихо.
– Да. – Яр зло посмотрел на него. —И я знаю всё, что ты хочешь мне сказать.
Тук поморщился.
– Да я не про то. – Он вернулся к дивану и, присев на краешек, наклонился к Яру. – Разнообразие он любит, это да. Пропадают у него девчонки, Яр. В машину посадит – и с концами. Чтобы не палиться. – Тук прицокнул языком. – Вот так вот.
Яр сжал кулак. Секунду молча буравил Тука взглядом, а потом не глядя схватил трубку внутренней связи. Набрал номер Яны – та не отвечала. Бросил трубку и набрал Дашу.
– Янка где? – спросил он без предисловий.
– Ой… Ярослав Игнатьевич. Да, как обычно, вышла с час назад, поймала такси и рванула куда-то. Наверное, в клуб.
– Сука! – выдохнул Яр. – Как я её ненавижу!
Встал и, на ходу утягивая Тука следом за собой за плечо, бросился к двери.
«2 марта 1995 года
За ночь меня так и не отпустило.
Самое смешное, что если бы я реально что-то прятала, они бы это так и не нашли – так же, как не нашли и дневник.
Если бы это был не Яр, я бы, наверное, сама его грохнула. И так всю ночь мелькали в голове картины, где я врываюсь к нему с пистолетом и палю по яйцам, пока есть патроны.
Но это же, чтоб его, Яр!
Он вообще хоть услышит звук выстрелов или решит, что это муха пролетела?
Я за два года не обманула его ни разу.
Ни разу! И он, наверное, первый в моей жизни человек, которого я ни разу не обманула.
Так что мне ещё сделать, чтобы он начал мне верить?
Чёрт!
Вообще-то, я знаю и сама: надо закончить дело с Серовым. Целиком довести до конца. И он мне ничего не сделает, когда я принесу ему на блюдечке клуб и контакты поставщиков.
Победителей не судят».
***
Янка не стала подходить к столику, за которым сидел Семён. Кивнула ему издалека и направилась на танцпол, где Ивану было бы труднее за ней уследить.
Вечер, как назло, выдался тихий, и народу было не очень много, так что пришлось проторчать там добрых полчаса.
Серов появился у стойки почти сразу и сразу же уставился на Яну, пожирая её жадным взглядом, так что даже танцевать становилось неудобно, будто этот взгляд сковывал её по рукам и ногам.
Янка ответила на его взгляд своим собственным – упрямым и насмешливым. Но улыбаться не стала – мог заметить Иван.
Так она и танцевала, не отрывая взгляда от клиента, стоявшего у стойки и, вопреки всякому этикету, потягивающего не коктейль и не пиво, а эспрессо из маленькой чашки.
Серов допил кофе и, поставив чашку на стойку, пошёл прочь.
Янка почувствовала, что ещё немного, и шанс будет упущен, но всё же уйти с танцпола не рискнула: Иван стоял хоть и в отдалении, но буравил её взглядом так же тщательно, что и Серов. Янка даже подмигнула ему и издалека послала воздушный поцелуй.
Иван демонстративно сплюнул.
К одиннадцати народ, наконец, подтянулся, и Янка, вклинившись в самую гущу танцующих, вышла из неё уже с другой стороны. Подловила момент, когда бармен направится на кухню, и оттащила его в сторону за рукав.
– Я тут Серова ищу, – сказала она и протянула бармену стодолларовую банкноту.
– Яна? – спросил тот, ловко, но без спешки вытаскивая банкноту из её рук.
– Точно. Это я.
– Пошли. – Бармен кивнул на дверь, ведущую на кухню.
Янка оглянулась на Ивана, который уже некоторое время нервно крутил головой, пытаясь высмотреть её на танцполе, и нырнула туда, куда ей показали.
Она с интересом оглядела огромные промышленные печи, абсолютно не нужные в месте, где никто не ел ничего, кроме жареных сосисок, да и то по особой глупости.
– Сюда! – Бармен не дал ей долго стоять без дела и подтолкнул к двери, ведущей во двор.
Янка послушно последовала за ним. Вышла наружу и тут же почувствовала, как в лицо ударил холодный воздух – куртка осталась в гардеробе, а на улице был далеко не май.
Заметить что-либо ещё она не успела, потому что два здоровенных мужика схватили её за плечи – один зажал рот ладонью, другой согнул пополам и, не обращая внимания на сердитое мычание Янки, её отработанным движением запихнули в стоящий поблизости автомобиль.
– Суки! Ярик вас…
Янка замолчала, увидев совсем рядом задумчивое лицо Серова.
– Что за Ярик? – спросил тот.
– Отец… – поправилась Янка и, почувствовав всю неубедительность этого уточнения, добавила: – Святой отец. А Ярик – это мой парень. Мы же с тобой жениться не договаривались, да?
Серов хмыкнул и отвернулся. Знаком приказал сидевшему за рулём амбалу трогаться с места и поудобнее устроился в кресле.
Янка последовала его примеру. Какое-то время ёжилась, но, поскольку Серов её мучений не замечал, решил всё же озвучить:
– Печку включи.
– Тим, включи.
Водитель щёлкнул каким-то тумблером, и от приборной панели по салону стало медленно расползаться тепло.
– Не передумала? – спросил Серов, когда машина оказалась от клуба уже достаточно далеко.
Янка хохотнула.
– А у меня выбор пипец богатый, да?
Михаил не ответил. Снова отвернулся и стал смотреть на дорогу.
Янка судорожно соображала. С оружием в клуб не пускали. Отбирали даже газовые баллончики. Впрочем, до металлоискателей Серов не додумался (видимо, решил сэкономить), так что «бабочка» спокойно отдыхала у Янки под юбкой. Вот только с ножом она толком работать не умела.
Янка вздохнула.
Машина остановилась, и, открыв дверцу, Серов подтолкнул девушку к выходу. Янка выбралась наружу и снова обхватила себя руками.
Серов вышел следом.
– Сюда! – Он указал на подъезд.
По всему телу Янки пробежала неприятная леденящая волна. Подъезд был точь-в-точь как тот, в котором обитал Козырев. «Впрочем, – подумала Яна, – они все на одно лицо». И с этой мыслью шагнула внутрь.
