Когда дверь за мамой Фельцман и Дэном закрылась, мы с соседом дружно выдохнули.
– Дана, – утирая пот со лба возвестил Шмулик. – Я твой должник. Твой и Дэна. Я все для вас сделаю…
– Дай мне свой комп на эту ночь, – попросила я.
– Все, кроме компа, – тут же отредактировал свою клятву Шмулик.
Глава 11
Говоря о переоценке ценностей, одни подразумевают духовный рост, другие – ломбард.
Дана Убий
– Зашибись! – невольно вырвалось у меня на эту еврейскую изворотливость.
– А вид у тебя такой, что не «зашибись», а «зашибу», – пробормотал Шмулик, шустро скрываясь за дверью своей комнаты.
Правильно. От греха подальше. А мне пора бросать эту вредную привычку – доверять словам кучерявого.
Было за полночь, но спать не хотелось. Вот совсем. Убить кого-то, высказать все о его матушке с ее гипеорпекой – это да. Убить причем хотелось сильно. Настолько, что аж два раза. Но, увы, мой сосед был весьма умным и знал, когда лучше затихнуть в своей комнате. Посему я решила направить разрушительную энергию на мирные цели и отдраила кухню, комнату и прихожую. Правда, без смертей все же не обошлось: прихлопнула моль, вылетевшую на вольные хлеба из райских шкафовых кущ. Ее покарала моя длань, навеки упокоив с миром. Зато я слегка подостыла. И в четыре утра, когда все порядочные люди спят, непорядочные – работают, я уселась за стол.
Передо мной был чистый лист, ручка и… И полный вакуум в голове. Дэн просил подготовить несколько коротких заметок о женском здоровье, которые были бы актуальны для подписчиц. Но я даже не представляла, что конкретно им хочется знать. Смутно догадывалась, что про врастание плаценты на рубце матки им будет не очень интересно. Впрочем, как и про диагностику сывороточного амилоида при диагностике опухоли яичника. Хотя темы шикарные! Для врачей.
Я встала, походила по комнате, впервые познав муки творчества. Вот черт! Даже списать не у кого. В школе задания по русскому, который я дюже не любила, можно было скатать у Евы: она его обожала… За музой гонялась долго. Под конец – с импровизированной мухобойкой: еще одна прожорливая моль решила рискнуть жизнью и крыльями. У них летный сезон открылся, что ли?
Когда я прибила вторую «шерстяную бабочку», от души врезав свернутым журналом по стене, дверь тихонько отворилась и в щель пролезла настороженная физиономия Шмулика, а потом втянулось и все остальное.
– Что тут у тебя происходит?
– Ловлю вдохновение.
– Судя по звукам, ты его уже отловила и разделываешь, – заявил сосед, уписывая окорочок-гриль.
– Если бы. Я даже не знаю, с чего начать, – призналась я удрученно.
– Если не знаешь, с чего начать, начни с перекуса. Кстати, в холодильнике немного курицы осталось…
– Да тебя хлебом не корми, дай только мяса пожрать! – фыркнула я.
– Мое дело предложить, – парировал Шмулик, исчезая.
Запоздалый вопрос: «Постой, как пара кусочков? Там же целая тушка была!» – он предпочел не услышать.
Спустя еще пару часов моральной подготовки я наконец-то собралась с силами, мыслями и духом, чтобы пятнадцать минут поработать. Написала несколько абзацев первого поста. О мифах питания при беременности. Перечитала, умилилась. Ладно, сойдет.
А вот со вторым… Со вторым меня понесло. Я высказала свое мнение о нашумевшей книге, посвященной домашним родам. Разгромила в пух и прах, припомнив и неотошедшие последы, и заражение крови, и кровотечения. Вспомнила, как одну пациентку из тех, которые решались на домашние роды с духовной акушеркой, привезли с геморрагическим шоком. И она скорее была мертва, чем жива: роды к моменту поступления в больницу длились уже пятьдесят часов! Спасли. Всей бригадой спасли. Ее. А вот ребенка – нет. Он был обвит пуповиной и задохнулся, пока проходил по родовым путям. Если б она рожала в больнице, акушер-гинеколог вовремя освободил бы шею плода от петли. Но родители посчитали, что цигун, дыхательная гимнастика, йога и духовный рост важнее стерильных инструментов, знаний и опыта бездуховных врачей.
Посмотрела в окно и поняла: уже день. Он не занимался на горизонте. Нет. Он полновластно вступил в свои права. Утро стыдливо удрало, прикрыв тылы остатками уличных пробок. Люди, степенные и спешащие, улыбчивые и с серьезными лицами, лились по тротуарам. А потом сыпанул дождь. Сначала мелкий, крохотными капельками усеивающий стекло, он быстро набрал силу, забарабанил. И людские реки расцвели яркими красками раскрытых зонтов. Осень плакала, и ее слезы лились из-под ресниц огненных кленов. Осень плакала, и эти капли разбивали чьи-то мечты, смешивая их с ворохом опавших листьев. Осень плакала, отчаянно и истово, и вдохновляла на безумства. «Делай, как ты хочешь, не оглядываясь на осуждающие взоры и крики запрета. Твори, что считаешь должным. Ведь призвание рожается из глубины души, его невозможно навязать», – шептал дождь.
Я слушала этот шепот и понимала: а ведь Дэн прав. Возможно, он даже не подозревает, насколько прав. Тот второй пост был своего рода криком души. Отчаяния и боли. Кто его услышит в стенах многопрофильной больницы? Человек десять-двадцать-тридцать? Коллеги, пациентки, краем уха уловившие разговоры дежурных медсестер. А сейчас у меня есть шанс предупредить об опасности и последствиях многих. Тех, кто колеблется, выбирая между духовной связью, домашними родами и разумом. Предупредить и спасти жизни. Даже не со скальпелем в руках, а просто рассказав.
И если я могу это сделать, то должна. Пусть так, в формате блога, а не в рамках врачебной консультации. Но много ли будущих мам приходит в женские консультации, планируя беременность? По статистике – всего несколько процентов. Я не знала, сколько девушек до тридцати сидит в инстаграме, но подозревала, что цифра гораздо больше.
Передохнув, я уже более смело садилась за третий пост: «С чего начинается беременность». И пусть он вышел коротким, но писала я его вдумчиво, отбросив научные термины. Хотела одного: чтобы тот, кто будет это читать, меня понял. Я рассказывала не как лектор, а как подруга. Словно через написанные строчки я беседовала с Евой, объясняя ей, такой мудрой по жизни и бестолковой в вопросах медицины, известные каждому врачу истины. Врачу, но не пациенту…
Поставила последнюю точку, сладко потянулась и через пять минут уже занималась своей любимой бьюти-процедурой – беззастенчиво дрыхла.
Проснулась я с ощущением смутного беспокойства, будто что-то должно произойти, о чем я забыла… Когда вспомнила, остатки сна слетели, будто и не бывало. Дэн! Дэн говорил о том, что сегодня будет меня фотографировать! Я вскочила с кровати, сраженная извечным женским недугом «мненечегонадеть». Перерыв память, потом и шкаф, я поняла, что из «приличного» у меня есть джинсы, две водолазки, юбка, которую я не просто не любила, а терпеть не могла, и одно замечательное платье. Оно было в стиле сафари, правда без пояска. Беленькое. На пуговичках. А еще к нему в комплекте шла шапочка. Но боюсь, что одно фото в рабочей униформе – хорошо, но когда все в ней… Скучновато.
