Глава 1
Все женщины хотят, чтобы их любили.
Тех, кого любят мало, – чтобы их обожали.
Мужчины жаждут признания заслуг.
Но, попадая в инстаграм, и те и другие ждут лайков.
Дэн Льдов
– Хм… Тут написано, что мерло стоит подавать к сыру или дичи, – заявила подруга, держа в руках вино и разглядывая надпись.
– Сыра у меня нет, а вот дичь могу организовать. Подожди, сейчас зайду в один блог: ее там навалом, – нашлась я. – Ну что, будем праздновать? Или ты промедитируешь со штопором до утра? А то ты так с ним застыла, будто не бутылку откупорить, а фиброму у пациентки захватить собралась.
– Не матерись на меня своей медициной, несчастный интерн, – патетично произнесла Ева. – У меня, между прочим, сегодня премьера была, а ты…
– А я… – в точности копируя ее интонацию, подхватила я, – … к слову, давно не интерн. Уже два года, как прозябаю в ординатуре! К тому же я, как настоящая подруга, предложила тебе отметить это дело: купить мерло и превратиться немножко в мур…
– Дана! – укоризненно воскликнула Ева.
А я что? Я – ничего. Подумаешь, хроническая язва и та еще ехидна. Циник? Так у врачей эта черта характера должна входить в базовую комплектацию. Иначе чужая боль может просто задавить. А черный юмор и здоровый цинизм порою помогают выжить, пережить и не свихнуться.
– Что «Дана»? Я уже двадцать семь лет как Дана. И не жалуюсь. А вот ты меня перебила и не узнала, что я хотела предложить превратиться в мурчащих кошечек.
– Судя по твоей рифме, выходило слегка другое, – не сдалась Ева.
– Судя по анализам, у больного тоже много чего выходило, а оказалось… – я назидательно подняла палец, – …он просто дурак.
Пиликнувший телефон заставил подругу встрепенуться. Она бросила штопор, поставила бутылку на стол и тут же полезла проверять, что пришло ей на мессенджер. Впилась взглядом в экран и тут же начала писать ответ.
Сидя в кресле, я с удивлением наблюдала, как Ева – неприступная снежная королева, разбившая острием своих каблуков множество мужских сердец, – сейчас лихорадочно краснеет. Ее пальцы мелькали, она что-то сосредоточенно набирала, прикусив губу.
– Знаешь, я помню тебя такой в первом классе, когда тебе до безумия понравился Сашка Лебедев… Неужели спустя почти шестнадцать лет случился рецидив и ты снова влюбилась? А как же твой спонсор, с которым вы снова сошлись? – насмешливо спросила я и обвела выразительным взглядом далеко не бедную квартиру, в которой ныне проживала Ева. В очередной раз проживала.
– Влюбилась? – переспросила она и наконец оторвалась от телефона. Чуть нервно накручивая рыжий локон (для очередной роли ей, блондинке от природы, пришлось перекраситься в огненно-рыжий), энергично возразила: – Что за чушь! Скажешь тоже. Это мой агент. Он нашел специалиста, который сможет раскрутить мою страницу в инстаграме, да и вообще сделать меня популярной в сети.
– Я думала, популярным актера делают фильмы, в которых он снимается.
Подруга фыркнула:
– Для режиссеров начинающие актеры – безликая серая масса. Одноразовое лицо, ценность которого только в том, что оно еще не примелькалось в кадре. А чтобы тебя приглашали именно из-за твоего имени, нужно, чтобы это самое имя было популярным, то есть звучало из каждого утюга.
– И твой…
Я попыталась подобрать определение, но на ум приходили отчего-то лишь созвучные «гений» и «гемор».
– …раскрутчик, – нашлась я. И плевать, что такого слова вроде бы нет. Кто-то уверял, что русский язык – это перманентно развивающаяся система. Значит, я только что внесла вклад в ее развитие. – Этот раскрутчик сделает так, чтобы твое имя и лицо стали узнаваемы?
– Да. Сделает.
Ева, несмотря на ореол легкости и беспечности, которыми овеяна ее профессия, была весьма трезвомыслящей особой. Потому добавила, явно процитировав то ли своего спонсора, то ли статью договора (что порою одно и то же):
– Вернее, попытается сделать все возможное и невозможное для моей раскрутки с учетом рамок выделенного на это бюджета. Увы, на гонорар для гениев пиара и королей рейтинга у меня не хватит средств.
Я вспомнила Додика, как ласково Ева называла своего отнюдь не бедного спонсора, поклонника, почитателя таланта… В общем, любовника, с которым подруга ссорилась регулярно, как по расписанию. Впрочем, мирилась тоже с завидным постоянством. Ева звонила ему и говорила, что скучает, он тут же бросал свою очередную подружку и мчался к ней. Он потакал всем недешевым прихотям своей снежной королевы.
– А сколько берут эти самые гении за свои услуги пиара?
Цифра с шестью нулями меня впечатлила.
– М-да… – присвистнула я. – А я-то, наивная чукотская девочка, все понять не могла, отчего все так стремятся в блогеры, реперы, медиабейеры, веб-дизайнеры, коучи, сеошники…
– Шутки шутками, – перебила Ева, протягивая мне бокал, – но многие блогеры не просто превосходят по популярности звезд. Они сами звезды, и не только в масштабах инстаграма или ютуба. Представляешь, вчера режиссер серьезно подумывал, не пригласить ли на главную роль в сериале вместо меня Линду Старр, которая даже театрального училища не оканчивала. А знаешь почему? – сердито прищурилась она. И тут же прогундосила, явно передразнивая того самого режиссера: – Потому что ее блог насчитывает полмиллиона подписчиков!
Ева обиженно фыркнула. Оно и понятно: в свое время, чтобы поступить в институт на актерское, она не спала ночами, учила, репетировала. И для ролей она фанатично делала все! Голодала, когда нужно было похудеть. Сидела на углеводной диете, чтобы поправиться. Перекрасить волосы – ерунда, обрить голову – согласна.
Да что там внешний облик! Если бы потребовалось для роли, Ева бы и ноги сломала. Обе. Причем не только себе, но и режиссеру, оператору, всей съемочной группе, а также Линде Старр и каждому из ее полумиллиона подписчиков.
– Как хорошо, что у нас главврач отделения не руководствуется числом подписчиков в инстаграме, когда речь заходит об ассистировании при операции…
– Тебе не понять, – сдаваясь, выдохнула Ева. – И давай уже, включай. Будем смотреть первую серию «остросюжетного триллера, действие которого разворачивается в начале тридцатых годов прошлого века…» – в точности скопировав закадровый голос диктора, продекламировала она.
– Ну-с… Посмотрим, что ты там налицедействовала.
И я щелкнула кнопкой пульта.
Время текло неспешно, как это бывает только долгими осенними вечерами. Холодный дождь ласкал стекло, целовал его каплями, шептал о своем, сокровенном, делясь секретами низких, распухших до свинцовой синевы туч. Они, тучи, сегодня с утра заволокли все небо и вот, наконец, в девять вечера разродились.
