– Они взяли вас.
– Они взяли меня. – От этих простых слов словно разжался кулак, сжимавший его сердце. – Они не просто изменили мою жизнь, они спасли ее. Я еще долго видел кошмары и просыпался, задыхаясь, в холодном поту. Даже когда сознаешь, что это всего лишь сон, все равно не сразу приходишь в себя.
Сет кулаками смахнул слезы. Он больше не стыдился их.
– Я всегда спасался. Иногда они хватали меня своими лапами, но я выкручивался. Ни один из них никогда…
– Тебе повезло.
– Я все равно хотел убить их.., и ее. Очень хотел.
– Я знаю.
– Я не хотел никому говорить, Я думаю, что Рэй знал, и Кэм, похоже, догадывается. Я не хотел, чтобы кто-нибудь думал, будто я.., чтобы на меня смотрели и думали… – Сет не мог выразить словами жуткое чувство стыда, охватывавшее его при мысли, что кто-то понимает, что случалось или могло случиться с ним в тех темных вонючих комнатенках. – Почему вы все это рассказали мне?
– Ты должен понять, что от этого не перестаешь быть мужчиной.
Этан не стал больше ничего добавлять. Теперь Сет сам должен решать – верить или не верить.
Сет смотрел на Этана и видел мужчину, высокого, сильного, гордого. С большими мозолистыми руками и спокойным взглядом. И тяжесть, лежавшая на его душе, чуть-чуть ослабла, он даже улыбнулся:
– Кажется, я понимаю. У вас губы кровят. Этан вытер губы ладонью, улыбнулся в ответ и тут же скривился от боли.
– У тебя отличный удар правой. Быстрый. Я не успел увернуться. – Он протянул руку и взъерошил волосы Сета. Мальчик не отдернулся, улыбка его не дрогнула, и Этан понял, что не зря решился на этот мучительный разговор. – Давай приберемся здесь и поедем домой.
Глава 5
Грейс ожидало утро, полное привычных домашних дел. Когда бы она ни легла спать накануне, приходилось рано вставать, чтобы все успеть.
К четверти восьмого первая порция белья отправилась в стиральную машину, кофейник был поставлен на плиту, цветы на веранде и кухонном подоконнике политы, а Грейс все еще с трудом разлепляла веки и двигалась автоматически, часто зевая.
Когда кухонька наполнилась бодрящим ароматом свежезаваренного кофе, она вымыла стаканы и тарелки, оставленные Джулией, сидевшей вечером с Обри, закрыла и убрала в шкафчик пакет картофельных чипсов, смела с рабочего стола крошки.
Джулия Каттер не отличалась аккуратностью и любила поболтать по телефону, но она обожала Обри и была лучшей няней, какую Грейс могла бы найти.
Ровно в семь тридцать – Грейс успела выпить лишь полчашки кофе – проснулась Обри.
Дождь или солнце, будний день или выходной, внутренний будильник малышки звенел ровно в семь тридцать.
Грейс могла бы не спешить к дочке и допить кофе, но она каждый день с нетерпением ждала этого момента. Когда она входила в спальню, Обри всегда уже стояла в кроватке, раскрасневшаяся от сна, со спутанными кудряшками. Грейс ясно помнила самый первый раз, когда она вошла и увидела, что Обри стоит, покачиваясь на дрожащих ножках и сияя от удовольствия и изумления.
Теперь ножки Обри окрепли, и она радостно поднимала то одну, то другую, как будто маршируя на месте.
Увидев Грейс, девочка громко рассмеялась:
– Мама, мама, привет, моя мама.
– Привет, моя малышка. – Грейс наклонилась и вдохнула изумительный детский аромат. Как же ей повезло! На всей планете не найдется ребенка, более жизнерадостного, чем ее дочка. – Как поживает моя Обри?
– На ручки!
– Конечно. На горшочек?
– На горшочек, – согласилась Обри и захихикала.
Приучение к горшку продвигается успешно, решила Грейс, по дороге в ванную проверяя ночной подгузник Обри. Конечно, еще случаются промахи.
Сегодня подгузник был сухим, и Грейс радовалась успехам дочки, как могут радоваться только любящие и заботливые родители. Когда зубки были вычищены и волосики причесаны, наступила очередь завтрака.
Обри энергично затрясла головкой и закрыла ладошками миску, когда Грейс попыталась залить кукурузные хлопья молоком.
– Нет, мама, нет. Чашка.
– Хорошо, молоко в чашке. – Грейс наполнила чашку и поставила ее, на поднос высокого стульчика рядом с миской. – Ешь, малышка. У нас сегодня много дел.
– Какие?
– Нам надо закончить, стирку, потом мы обещали миссис Уэст вымыть ее окна. – Грейс прикинула, что это займет три часа. – Потом мы поедем в супермаркет.
Обри просияла от радости.
– Мисс Люси.
– Да, ты увидишь мисс Люси. – Обри обожала кассиршу Люси Уилсон, всегда приветливо встречавшую ее и угощавшую леденцами. – Потом мы завезем домой продукты и поедем к Куинам.
– Сет! – воскликнула Обри.
– Ну, я не знаю наверняка, будет ли он сегодня дома. – Грейс вытерла салфеткой молоко, стекавшее по подбородку дочки. – Может, он ловит крабов с Этаном или играет с друзьями.
– Сет, – упрямо повторила Обри и недовольно надула губки.
– Посмотрим.
– Этан.
– Может быть.
– Собачки.
– Глупыша ты обязательно увидишь. Грейс поцеловала Обри в макушку и налила себе вторую чашку кофе.
В восемь тридцать, вооруженная пачкой старых газет и бутылкой с аэрозольной смесью уксуса и нашатыря, Грейс занялась окнами миссис Уэст. Обри сидела на траве, листая книжку с картинками. Когда книжка надоела и Обри переключилась на кубики, Грейс закончила наводить блеск на наружные стекла фасада. Пока все шло так, как было намечено, и Грейс не выбилась бы из графика, если бы миссис Уэст не выплыла из коттеджа с охлажденным чаем в высоких стаканах для себя и Грейс и в пластмассовой чашке, расписанной утками, – для Обри.
И чаепитие заняло бы немного времени, но миссис Уэст явно хотелось поболтать.
– Грейс, просто не знаю, как благодарить тебя.
– Я счастлива помочь вам, миссис Уэст.
– Я уже не та, что прежде. Многое не могу делать из-за проклятого артрита, а я так люблю чистые окна. – Старушка улыбнулась, и морщины, покрывавшие ее лицо, стали еще глубже. – А у тебя они просто сияют. Моя внучка Лайла обещала помыть их, но, правду сказать, она такая легкомысленная. Не успеет начать одно, как тут же отвлекается на другое. Ума не приложу, что с ней случилось.
Грейс рассмеялась, оттирая очередное окно.
– Ей только пятнадцать. Она думает о мальчиках, нарядах и танцах.
Миссис Уэст так энергично замотала головой, что затрясся второй подбородок.
– Не понимаю. Я в ее возрасте могла в мгновение ока разделать краба. Зарабатывала себе на жизнь и, когда работала, думала о том, что делаю. И только потом я думала о мальчиках.
